На следующий день, когда Коби проснулся в карцере с жуткой головной болью и ощущением того, что вся «сортирная команда» ночевала сегодня ночью у него во рту, судьба его была решена. Он отправлялся прямиком в седьмой отдельный штурмовой дивизион, который только что выделили для самоубийственной отвлекающей высадка на Токлест. Однако хищно ухмыляющиеся садисты в мундирах с золочеными погонами не знали двух вещей, изрядно подпортивших бы им настроение. Bo-первых, Коби на самом деле не был таким уж рафинированным слабаком, как думалось после первого на него взгляда. Сержант из «сортирной команды», кроме склонности к неумелому философствованию о смысле существования Вселенной и человечества, обладал еще и примитивной житейской мудростью. Он понимал, что его молодой ученый друг не сможет вечно находиться рядом. Рано или поздно, ржавые шестеренки военной машины зацепили бы его за шиворот и швырнули в горнило войны, так щедро опалившее самого сержанта. Посему за прошедшие месяцы он лично тренировал Коби в теории и практике боя, а он их знал вряд ли хуже, чем инструкторы, — а в чем-то даже лучше.
Во-вторых, судьба, так жестоко наказавшая несостоявшегося археолога, вдруг решила искупить свою вину. Направление рядового Малкова, по старинке написанное на покрытом устрашающего вида печатями листе пластиковой бумаги, сгорело в жарком пламени трансляционной станции БИВ-117. То ли ее взорвали диверсанты, то ли персонал неосторожно обращался с бытовыми электроприборами… Ленивый секретарь не выслал копии, понадеявшись на электронный дубликат, но тот пропал во время одного из многочисленных сбоев в военной сети. Находись Коби в составе целого выпуска, с ситуацией разобрались бы до конца и наперекор всем неувязкам исполнили бы приказ начальника базы. Но рядовой Малков отправился в одиночку. Никто не стал утруждать себя поисками документов этого голубоглазого, все еще румяного (это после пяти месяцев на учебной базе «Виола»?!) рядового. Ему выписали новое направление — под командование сержанта П. П. Закарии.
Второй командир Коби в его военной жизни был человеком, слепленным из двух противоположностей. С одной стороны, его снедали непомерные амбиции, с другой — угнетала невообразимая трусость. Внешне он был человеком, которого трудно назвать простаком: вытянутое лицо с налетом аристократичности в чертах, аккуратная эспаньолка на подбородке и пышные бакенбарды. При разговоре с подчиненными сержант Закария томно прикрывал глаза, а слова выдавал скупо, точно то были золотые монеты. Его длинные тонкие пальцы поигрывали стеком с небольшой тигриной головой на ручке. Вышагивал он так, словно был по меньшей мере генералом, принимающим парад… О его интеллекте Коби не мог составить мнения, ибо командир ни разу не снисходил до сколько-нибудь долгого общения. Зато в первом же бою (кстати, первом и для самого новоиспеченного рядового Мал-кова) он увидел истинное лицо сержанта. Трясущееся, с отвисшей губой и шальными глазами, в точности как у бабуина, которого привязали к операционному столу жестокие вивисекторы. То был заурядный позиционный бой в системе Дельта Лиры, на одной из планет кислородного типа. Такие встречались достаточно редко, поэтому воюющие стороны действовали на них очень осторожно, без всяких аннигиляционных потоков и ковровых ядерных бомбежек. Сражения на этих планетах в чем-то походили на старые войны, те, что велись еще на старушке Земле.