Фантастика 2003. Выпуск 1

Дани сочиняет стихи. С виду эта коренастая и некрасивая девица как две капли похожа на мальчишку, но характер у нее чисто девичий. Смешливая, быстрая на слезы, чуток легкомысленная. Хорошая подружка, если б не пагубная склонность к стихам. Беда в том, что таланта у бедняжки — ни капли. Коби сам стихи никогда не любил, но был уверен, что при случае смог сочинить лучше. Хотя… корабельная газета с радостью принимала вирши Дани. У солдат на таланты туго, пойдет и такое. «Скрыла планету Луна — корабль наш вылетел в бой». Дани все пыталась узнать у Хара, похоже ли это ее творение на хокку или танку, но тот упорно уверял ее, что в поэзии ни в зуб ногой. В конце концов девушка обиделась и расплакалась — с тех пор с японцем не говорит. Ах да, какой же он японец? Только по фамилии. Лицом больше похож на латино, ростом выше Коби с его метром восьмьюдесятью.

— Послушай, Хара! — зашептал Малков, вдруг пожелав развлечься.

— Яволь, — лениво откликнулся тот.

— А ты по-японски соображаешь? Что значит «Аянами»?

— «Волны, чья красота сравнима с фигурами, которые ткут на шелке», — с готовностью ответил Хара. — Дурацкое название для боевого корабля, не так ли?

— Ну, не знаю, — состорожничал Коби. Хара вспыльчивый. Кто его знает — поддакнешь, а он обидится… — По-твоему, «Деус Магнификант» лучше?

Японец чуть слышно рассмеялся. В разговор к ним вступил еще один десантник — Поборски.

— Я слышал про один корвет с названием «Дефлоратор». Вот на таком хотелось бы полетать.

— Ну нет!!! — уже громче воскликнул Хара. — Представь, в какие места его посылают!

Теперь смеялись многие — кроме, пожалуй, Далкотта, Мессье и сержанта. Впрочем, последний не преминул подать голос.

— Разговорчики! — прорычал Да Гама. — Отставить скользкие темы! Лучше внимание на экран.

Идею он выдал достаточно дерьмовую. На прозрачном экране, что висел между рядами ячеек, показывался их полет. На фоне звезд, обычного пустого космоса, вырастала большая яркая звезда — тот самый подбитый фрегат. Якобы тот самый. На самом же деле Маньяк давно рассказал им, что каждый раз включает запись — кажется, какой-то демонстрационный ролик с курсов по вождению космических судов малого тоннажа. Одну и ту же. Как уверял пилот, делает он только ради душевного здоровья десанта, ибо только он сам может спокойно смотреть, как космос расчерчивают шлейфы проносящихся крупнокалиберных ракет, как вспухают облака межзвездного газа, накрытые залпом ЭМИ, как пронзают черноту хилые лучи зенитных лазеров. Врет, поди, злодей, лениво подумал Коби. Космические битвы — штука слишком растянутая в пространстве и времени, чтобы можно было наблюдать ее с каким-либо интересом, а тем более пугаться. Летят в вакууме, на чудовищных расстояниях друг от друга, огромные консервные банки, кидают друг в друга ракеты и прочую белиберду. Изредка попадают, но кто это видит? Даже если зрение очень хорошее и со звездной картой в районе знаком — ну, углядишь крошечную новую звездочку.

Хотя, с другой стороны, ДШБ летит к кораблю. Приближается — плотнее некуда… Может, тут и увидишь чего страшное?

Словно почуяв, что его вспоминают, Маньяк включил связь и продребезжал:

— Внимание! Лоханка огрызается! Приманка семь, приманка пятнадцать, приманка шестнадцать уничтожены.

Когда ДШБ летит к борту врага, он беззащитен, как пытающийся укусить человека комар. Карающая десница может превратить его в мокрое место, особенно если враг велик размером и достаточно цел. Хорошо атаковать летающую развалину, по которой прошел огонь дивизиона линкоров… Но с такой и брать нечего. На штурм подбитого крейсера врага идут десятки ДШБ, и добирается едва половина. На фрегат пускают один, вместе с приманками. Двадцать штук муляжей, изо всех сил прикидывающихся ботами во всех известных диапазонах обнаружения, рассыпаются в облако. Двадцать операторов на крейсере старательно изображают пилотов, хотя получается это не так здорово, как у настоящих… Со стороны определить трудно. Врагу приходится полагаться на удачу, если он не может уничтожить все цели. Будем надеяться.

Несколько резких маневров, вылившихся для Коби и остальных в кратковременные ускорения в самых разных направлениях. Рядовой Андреев, заснувший в ячейке, стукнулся шлемом в стёнку, пробудился и сдавленно выругался.

— Готовность! — заскрипел Маньяк. На призрачном экране посреди отсека звезда распухла и стала плюющейся редкими розовыми лучами калошей без всяких видимых повреждений.

— Готовность! — повторил Да Гама. — Боевой порядок два-три-пять-три! Согласно строевой формуле. Дани, Кимбо и так далее. Тяжелое вооружение во втором ряду.