Фантастика 2003. Выпуск 1

«Эх, тянет Эрнст, — пришла далеко не спасительная мысль, — опаздывает… Должно быть, встречать сочельник в одиночку ему не в масть, значит, к девочкам-археологиням стопы направил, благо они вроде нащупали какой-то артефакт, а мне здесь по его милости погибель близкую принимать! Хотя, собственно говоря, почему по его милости? Эрнст — человек взрослый, самостоятельный, вправе принимать собственные решения. Ну отключил мобильник, ну не ответил на мой звонок, так что? Да, до чего же мы, люди-человеки, склонны обвинять в своих неудачах других людей, только не себя! Да не попрись я в стойбище, не было бы никаких стенаний — сидел бы сейчас у себя на базе за праздничным столом, лопал сациви под ркацители, заблаговременно припасенное Гогией, и в компании своих друзей пялился в радужную сферу видеома, аплодируя скабрезным шуткам «Клуба записных остряков поручика Ржевского». Нет, дернул же меня лукавый снять третьего дня показания с Вертячки и Глохи Шустрого — наиболее подходящих с точки зрения ксенолингвистики хольгов среднего возраста. Двое суток непрерывного анализа выявили высокую перспективность дальнейшего с ними общения с применением ментографа. А что мы имеем на данный момент? А имеем мы на данный момент опустевшее стойбище, престарелого хольга за пазухой и великолепные шансы превратиться в ледышку у основания Замерзшего Гейзера. Да стоит только поглядеть на это чудо Джиневры во всем его великолепии, взметнувшееся на четыре сотни метров, распустившее гриву застывших на лету капель, сверкающее миллионами прозрачных граней, — и сразу становится ясно, нечего здесь нормальному человеку делать. Да еще накануне сочельника. Да к тому же в преддверии радужного смерча, после которого не только меня, даже воспоминаний о бывшем стойбище не останется. Не зря же Искатели между собой называют радужный смерч «шилобреем». Ну разве не могли подождать откровения от Вертячки и Глохи до Нового года? Хотя с другой стороны посмотреть, где теперь искать мигрирующих хольгов, тем более что щелевые грызуноиды имеют пагубную привычку мигрировать не поверх наста, как все нормальные приполярные существа, а роют туннели под снегом. Так что путей их отхода ни с вертолета, ни тем паче с глайдера не засечь…»

Валерий поежился — ледяное дыхание приближающейся стихии пробивало даже патентованный терможилет. Верно говорили знатоки полярной жизни, на собственной шкуре испытавшие объятия лютого генерала Мороза, что к холоду привыкнуть нельзя. Они-то знали, что Белое Безмолвие не прощает опрометчивых поступков. Только теперь до ксенолингвиста дошло, что дело швах, который, как говорится, подкрался незаметно. В пору завещание негнущимися пальцами корябать:

В СМЕРТИ МОЕЙ ПРОШУ НИКОГО НЕ ВИНИТЬ.

ПРОСТИТЕ ВСЕ, КОГО ОБИДЕЛ. НЕ ПОМИНАЙТЕ ЛИХОМ…

Впрочем, как всякому здравомыслящему хомо сапиенсу, Валерию помирать вот так по-идиотски, посреди снежной равнины, чертовски не хотелось — ведь он так и не успел сделать окончательную версию Предназначения Скитальцев, которая должна была обессмертить, хотя бы в ограниченном кругу ксенолингвистов, его имя. Да, ему была нужна эта поездка в стойбище, как хольгу поисковый файндер. Честно говоря, на сей, скажем прямо, сомнительный подвиг его подвигла еще и поразительная самоуверенность. Дурак, решил доказать некоей нахальной особе, что полсотни километров по морозу на открытом вездеходе — сущие пустяки и что некоторые, не указывая фамилий, «спортсмены» и шагу ступить не могут без глайда или вертолета, не говоря уже о теплом ватерклозете.

Вот и доказал.

На свою голову.

Связи с базой из-за смерча нет, да и не успеть сюда на глайде до прихода стихии. Так что бывайте, друзья-приятели, надеюсь, кто-нибудь из вас, Георгий Карагулия, Дэн Лоуп, Сеня Малоканов, братья Васютины или даже эта задавака Юлька по прозвищу Фитюлька, закончит за меня исследования и сможет с уверенностью сказать, какую цель ставили перед собой эти непостижимые Скитальцы…

Станаев посмотрел под ноги.

Так-так, аппаратуру придется закопать, не пропадать же ей вместе с хозяином.

Поглубже.

Потом настроить автопеленг, чтобы после смерча нашли — ментограф вещь ценная, с персональной подстройкой, другой такой в системе больше ни у кого. Вот и отыщут ее рядом с моим замерзшим, но не потерявшим присутствия духа трупом.

Эх, до чего по-глупому гибнут лучшие представители молодежи Солнечной Федерации, ради спортивного интереса совершающие променады по заснежанным просторам Джинев-ры. Когда мое красивое и затверделое тело извлекут из-под зеркального снега, ребята насморочно зашмыгают, а Фитюлька, будем надеяться, даже всплакнет… Эх, черт! Лопатой мерзлый грунт не взять, а сейсмогранаты остались в багажнике, а переться навстречу ледяному дыханию смерча…

— Станаев! — раздался за спиной гневный окрик, в котором без особого труда можно было расслышать негодование человека, волей обстоятельств вытянутого из-за праздничного стола.

— Ну я Станаев, — процедил сквозь зубы Валерий, еще не веря в избавление, медленно поворачиваясь лицом к спасителю. — И где это вас, уважаемый маэстро, носило?