Фантастика 2003. Выпуск 1

— Давайте еще осмотрим машину: нет ли там его вещей или записки. — Я подумал, что Ахапкин все-таки решил уйти в бега, а машину оставил семье. — А если ничего не будет, то вернемся, попросим ключ у Валентины Ивановны и вместе осмотрим кабинет: нет ли письма там. — По мере того, как мы шли к машине, я все больше переполнялся уверенностью, что мы найдем информацию об Ахапкине в его машине.

Я был почти прав. В машине лежал Ахапкин. Он был давно мертв и слегка залит кровью: в голове у него была небольшая аккуратная дырочка. Судя по аккуратности и размеру, она была проделана пулей, выпущенной из «либретты».

Ира увидела его, тихо застонала и кинулась к машине. Я с трудом удержал ее:

— Не трогай ручку машины: там могут быть отпечатки пальцев убийцы. Я сам проверю, жив ли он… — Хотя чего там проверять — ясно было, что он давно мертв. Ира билась в моих руках, пыталась высвободиться и рвануться в машину, а потом остановилась и беззвучно, чуть хлюпая носом, заплакала. От ее виска пахло свежестью, мылом и какими-то духами: направляясь ко мне в офис, она собралась как на свидание. Сейчас это была просто маленькая несчастная девушка.

Я отстранил ее и повернул к машине спиной (она все равно тут же повернулась обратно), осторожно приоткрыл неплотно захлопнутую дверцу. Ахапкин был безнадежно мертв. Несколько капель засохшей крови были и снаружи машины. Убийца застиг его, когда он стоял у машины, а потом уже впихнул тело внутрь. «Либретта» — экзотика для наших мест. Она означала, что Александр Геннадьевич был прав: это было не случайное убийство и не ограбление. За ним охотились. Это означало, что охотились не за дядей Володей, а за мной как потенциальным носителем тайн Ахапкина.

Я повернулся к Ире.

— Не хочу тебя здесь оставлять: иди, пожалуйста, к Валентине Ивановне, вызывайте милицию. Поскорей, пожалуйста. Я здесь пока подежурю возле… — Слова «возле трупа» я проглотил. И крикнул вдогонку: — И Уле позвони, она мне нужна, пусть возьмет частника и приедет.

Оставшись один, я огляделся. Никакого укрытого места поблизости, откуда можно было так прицельно стрелять ночью, не было. Убийца подошел к Ахапкину, заговорил с ним, это был его знакомый. Вероятно, он оставил свою машину за углом (так бы сделал я) и попросился в машину к Ахапкину. Ахапкин отпер дверцу и получил пулю. Зачем он его убил? Не с целью ограбления, это точно: пиджак отвернут, и был виден угол бумажника — это означает, что он заглянул в бумажник, а потом засунул его обратно. Хотел бы стащить — забрал бы сразу для скорости, а пустой лопатник выкинул потом. Что-то искал, проверял: нет ли улик против него самого. Кейс приоткрыт, вещи высыпались. Зубная щетка, пластиковые пакеты с полотенцем, рубашкой, носками, бельем… Обстоятельный человек был Александр Геннадьевич. Я вовремя обернулся: не хотел бы, чтобы Ира застукала меня, когда я просматриваю вещи только что убитого отца. Она спешила к машине вместе с вахтершей. Я смотрел на спешащих женщин, и недавние страхи возвращались вместе с ними, я повторял мысленно снова и снова: Ахапкина было за что убивать, Погорелову было чего бояться, дядя Володя попал в тот же ряд, и я стоял в очереди следующим. Если я не найду убийцу Ахапкина и не отомщу за глупого отца бедной девочки, то киллер достанет меня сам. В голове застучала гуделка, прямо как у Винни-Пуха:

На меня идет охота — тара-тара-тарарам!

На меня идет охота — тара-тара-тарарам!

И меня убьют — бам! Бам!

Я шагнул навстречу и остановил женщин, не давая им рыдать у тела.

— Валентина Ивановна, — сказал я бурно изливающей сострадания любопытной тетке, — возможно, милиция будет перезванивать. Хорошо бы, чтобы вы их там покараулили. — Громко бормоча «Бедная головушка…», она побрела обратно в контору. — Ира, вы не обратили внимания, если видели, что ваш отец укладывал в кейс?..

Уля приехала раньше милиции. К телу я ее не пустил, но она была бледной, глаза покраснели, и как будто даже уши слегка оттопырились. Обнявшись с Ирой, они напоминали двух безутешных сестер. Я отозвал Улю в сторону и вручил ей пару мелких купюр из белого конверта.

— Пусть у тебя будут деньги. Возьмешь машину и отвезешь Иру в Липицы к ее тетке, Годухиной, пятый дом от въезда, — знаешь такую? — Уля безрадостно кивнула. — Пусть Ира побудет вне дома хотя бы до похорон, а там решим. Тело все равно родным не отдадут, пока будут проводить экспертизы.

Мы вернулись к Ире.

— Ира, вашего папу заберут в следственный морг на несколько дней. Я думаю, что ваша мама все подготовит для похорон, а вы пока побудете у тети Вали Годухиной в Липицах, хорошо? Вы мне оттуда позвоните, ладно?

Ира кивнула:

— Да, так будет лучше. Мне не хочется сейчас домой.

— Хорошо, только заедете, соберете свои вещи, Уля вас подождет у дома и проводит. Если увидите маму, скажете ей — ее все равно будет милиция извещать. — А про себя я подумал: «Чертов Ахапкин, добился своего: его убили, у меня его деньги, и я их трачу на охрану его дочки».