Фантазм

И ласкать можно до одури, и целовать и сидеть потом рядом, желая приятного сна, от чего особенно уютно и тепло на душе… Сердце в груди как-то непривычно сладко дернулось от неведомого раньше чувства.

Оно не исчезало, не угасало, и юноша весь день провел как во сне, до ледяного пота по хребту пугаясь, что все окончится, что это действительно был только сон и он очнется от стука Керима в решетчатую дверь… Что это вообще бред, и он все еще не пришел в себя после насилия Магнуса. Что вчера он упал в обморок от страха, повредился в уме наконец, и это волшебное ощущение не настоящее, и вот-вот его отправят в другой дом к другому хозяину.

Тем более, что господин Фейран был мрачен и раздражен. И сердце мальчика зашлось уже от непридуманного страха, восторженная эйфория схлынула, ушла, как вода в раскаленный песок, без следа. У Айсена даже голова закружилась, когда он услышал голос Ожье ле Грие.

Юноша осел там, где стоял, не донеся угощение, но о нем никто не вспомнил. Мыслей не было, — видно ужас его достиг уже такой степени, когда не ощущался вовсе. С ним сейчас можно было сделать все, что угодно — Айсен не заметил бы даже. Как не заметил того, что уходивший торговец, потрепал его по волосам, бросив:

— Жаль, конечно! Эх, сказал бы я твоему хозяину, как надоест — свистни, да такие глазки всю жизнь помнят!

И слов не понял, не услышал. А потом вдруг перед ним оказался господин, и юноша всем существом потянулся навстречу ладони, словно стряхнувшей чужое по-бандитски наглое прикосновение, вернувшей миру звуки и краски, и снова запустившей вперед бег времени.

— Айсен, ты в порядке?

Мальчик неуверенно кивнул.

— Болит что-нибудь?

— Нет, господин…

— Испугался? — сильные руки привлекли его ближе, заключая в теплые объятья, гладили напряженную спину.

— Не отдавайте меня… — слабый шепот, голова обессилено опустилась на подставленное плечо.

— Глупенький, кто тебя отдавать собирается!

Сколько они так сидели, — на каком-то сундуке в углу проходной комнаты, почти под дверьми, Фейран и доверчиво прильнувший к нему мальчик, для верности еще и вцепившийся в его халат практически мертвой хваткой, — их них двоих никто сказать не смог бы. Только внезапно Айсен ощутил почти невесомое касание губ — в ямочке, чуть ниже ушка… И еще одно, более смелое — на шее, там где самая тонкая кожица, под подбородком… И следующее: ниже, где вздрагивает голубая венка… еще ниже — в ямочку между ключицами…

— Ох… — юноша беспомощно откинул голову, теряясь уже не от страха, а от того, что с ним происходило и как отзывалось его тело на эти трепетные поцелуи. Руки мужчины все еще гладили его спину, только каким-то образом уже под одеждой и немного иначе, вызывая странную дрожь.

Рот господина накрыл его, и Айсен на мгновение замер от удивления, а потом с радостью раскрылся перед ним. Губы мужчины ласкали его, язык скользил уверенно, но не грубо… не жадно, а как будто пробуя на вкус… Юноша молился о том, чтобы изумительный миг не прервался, боясь, что ничего подобного не повторится больше. Ладони тем временем спустились до самой ложбинки меж ягодицами и разошлись, обнимая их, поддерживая и прижимая к себе теснее некуда.

— Хочу тебя… — выдохнул Фейран в полуоткрытые для него губки.

Оказавшись прижатым вплотную, Айсен только ахнул, осознав, что означает это тянущее ощущение в паху: он сам… как вчера… а ведь господин даже не касался его там!!

К счастью, возможности опомниться и взять себя в руки, у мужчины не было: на подносе, который Айсен буквально уронил, нашлось кое-что подходящее, и ему даже не пришлось вставать. Юноша протестующее вскрикнул, когда Фейран отстранился, но в этот момент знающие пальцы дотронулись до его входа, и бедра сами разошлись в стороны, приподнимаясь. В отличие от штанов, от рубашки он избавился самостоятельно, чтобы теперь подставить под поцелуи грудь с болезненно твердыми бусинами сосков и вздрагивающий живот, пока пальцы мужчины снова и снова проникали в него, растягивая и обильно увлажняя, попутно задевая то самое предательское местечко…

Айсен и не подумал сопротивляться, когда их сменило большее — он выгнулся, скребя ногтями по крышке сундука, на котором лежал, чувствуя как вглубь медленно вдвигается напряженное мужское естество, доставая кажется до самого сердца, которое пропускает удар…

Тук-тук… тишина… И движение начинается обратно — юноша выгибается снова, стискивая коленями бедра господина. И опять — в самую глубину мечущегося юного тела…

Фейран нагибается, приподнимая его под плечи и чувствуя, как тонкие руки впиваются в его собственные с неожиданной силой, губы вновь порхают от линии подбородка до трепещущей жилки под прозрачной кожей, собирая солоноватые бисеренки… Айсен жалобно всхлипывает.

— Кричи, малыш, кричи…

Твердая ладонь на члене — в унисон твердой плоти внутри… и горячее дыхание у самых губ: мужчина просто пьет его крики. Пока он еще может кричать.

Юноша не ощутил, как его наполняет семя господина, потому что в этот момент его не стало и то, что было им — разлетелось ослепительными радужными искрами…