Фартовый город

— А если несчастье все-таки случится? Это же налет, все может пойти не так!

— Я гарантирую, что обойдется без жертв.

— Да как вы можете такое гарантировать?! — в сердцах вскричал заведывающий сыскной частью. — Довольно, шутки кончились. Я иду к полицмейстеру и докладываю ему о ваших провокациях. Отзываю свое согласие, хватит!

— Тогда мы с Азвестопуло вернемся в Петербург. А вы останетесь здесь и продолжите бороться с «царями» в одиночку.

— Ну и что? Так и было, покуда вы не свалились на мою голову.

— Яков Николаевич, и много вы навоевали до моего приезда?

Блажков нахмурился, сел напротив питерца и спросил:

— Желаете сказать, что я не свое место занимаю?

— Почему не свое? Вполне свое, — ответил Лыков. — Я ведь знаю про чемоданчик фон Валя…

Блажков отличился в Рождество 1903 года. Тогда проездом в Ростове остановился командир Отдельного корпуса жандармов генерал-лейтенант фон Валь. И на вокзале у него украли чемодан с секретными бумагами. Сыскной части в ростовско-нахичеванской полиции еще не было и в помине, но Яков Николаевич уже был на особом счету у начальства. Ему и поручили уладить страшный конфуз. Блажков в считаные дни выяснил, что чемодан спер известный банщик [76] Рубан по кличке Пашка Худогий. Бумаги командиру жандармов вернули, и он умчался в Петербург. А околоточный надзиратель Блажков утвердил свою репутацию настоящего сыщика…

— А теперь давайте загибать пальцы, — продолжил Алексей Николаевич. — Мы уедем, и с кем вы останетесь? Полицмейстер Липко — фигура временная, от него вы помощи не дождетесь.

— Это точно! — хохотнул до сих пор молчавший Англиченков.

— Далее. Зворыкин в дела полиции не суется, он человек военный, вашей специфики не понимает и никогда не поймет. Его помощник полковник Вальден? Пустое место. Участковые приставы вас ненавидят и с удовольствием сожрут при первой возможности.

— Это за что?

— Мешаете взятки брать, вот за что.

— Ну-ну…

Лыков посмотрел на ростовца с сочувствием и продолжил:

— А всех мало-мальски порядочных людей переманит в Петербург Драчевский. Как он это уже сделал с Филимоновым. Останетесь вы, Яков Николаевич, вдвоем с Англиченковым, к которому мы с Сережей испытываем искреннее уважение. Как и к вам, кстати. Не пожалеете тогда о союзниках? Которые хотят вам помочь. Которые готовы рисковать. Которые в сыске кое-что умеют. А вы нас взашей…

— Алексей Николаевич! А если Цецохо начнет стрелять? Ведь, положа руку на сердце, исключать это категорически — нельзя.

— Нельзя, — вздохнул командированный. — Я и сам боюсь. Прямо хоть садись в тарантас вместо этого Воскобойникова. Но тогда всей нашей секретной операции конец. А в случае успеха… — сыщик даже зажмурился, — в случае успеха ваш город надолго станет чистым. Вы это понимаете? Свято место пусто не бывает, появятся другие злодеи, скучать не дадут. Но от «царей» мы вместе с вами Ростов избавим. А вы без нас — нет.

Блажков молчал, смотрел в угол, привычно барабанил пальцами по столу. Потом спросил:

— А деньги? Даст Бог, все обойдется, никого не убьют и не покалечат. Но полторы тысячи рублей мы как будем Панченкам возвращать?

Лыков выложил на стол пачку купюр:

— Вот. Депонируйте в банк или суньте себе в стол. Если те, украденные, не вернутся, отдадите фабрикантам эти. Скажете, что нашли при обыске.

— Но откуда у полицейского чиновника такие капиталы? — поразился начальник сыскной части. — Это же мое годовое жалованье!

— Здесь больше, — спокойно ответил питерец. — Я прибавил сто сорок шесть рублей, что похитили из пивной лавки номер три наследников Чурилина.

Ростовцы ошарашенно смотрели на стопку банкнот. Коллежский регистратор быстро пересчитал их и спросил:

— Они из секретных фондов Департамента полиции?

— Секретные фонды существуют, и я имею к ним доступ. Но в данном случае средства мои собственные.

— Но зачем вам это?

— Чтобы тоже рисковать, вместе с вами и Сергеем Маноловичем. Случись что, и с должности турнут, и капитал потеряю.

— Ну вы даете! — вырвалось у Петра.

— Кстати, — вдруг напрягся Лыков, — похищенное из ломбарда я компенсировать не намерен.

— То деньги Царевых, они краденые, а на многих и кровь, — махнул рукой Блажков.

— Яков Николаевич, так что вы решили?

Главный ростовский сыщик прошелся по кабинету, но уже спокойно.

— Эх! Соблазнительно… Очистить Ростов хоть на месяц, хоть на неделю. И «царей» окаянных извести. Они ведь у меня, Алексей Николаич, сестру убили. А у Пети племянника зарезали. И ничего поделать нельзя…

Лыков сочувственно смотрел на коллегу, потом спросил:

— Как это случилось?

— Шла по улице с женихом, на них напали. Давно уже, в прошлом веке было. Жених выжил, а она нет.

— А точно «цари»?

Блажков посерел, сгорбился.

— Точно, — ответил он. — Но доказательств, конечно, никаких. Вот и терплю столько лет, момент жду, а он все не наступает. Ваш приезд, Алексей Николаевич, очень кстати. Или сейчас, или никогда. Скажу больше. Мы с вами хотим перебить эту сволочь силами другой сволочи. А так хочется удавить гадину собственноручно! Но нельзя, нельзя. Мы полицейские. Нельзя…

Лыков откашлялся и вернул разговор в прежнее русло: