Фартовый город

— Сергей держит Цецохо в узде. Он строго-настрого приказал ему не злить полицию и никого не убивать. До некоего сногсшибательного экса, где они якобы хапнут кучу денег, всем в банде велено сидеть тихо. Кроме того, Азвестопуло постарается спилить боек в револьвере атамана. Если, конечно, получится… Здесь ситуация под нашим контролем. Главное же — мы захватим инициативу. Как только ограбят Воскобойникова, вы вполне официально нагрянете на фабрику синьки и устроите там разгром. Хватайте всех подряд. Половину потом отпустите за отсутствием улик, а беспаспортных этапируете прочь из города. Стодесятники тем временем атакуют ослабленного противника и нанесут свой удар. Среднего Царя Цецохо решил прикончить. Не будем ему в этом мешать. Согласны на такой план?

— Если начальство узнает, оно мне голову оторвет, — обреченно сказал Блажков.

— Начальство не узнает, — улыбнулся Лыков. — Если бы мое знало, что я иной раз вытворяю для пользы дела… Да и вы с Петром Павловичем не все доносите по команде, так?

— Есть грех, — рассмеялся вечно веселый Англиченков.

— Ну, Яков Николаич, решай! — вдруг на «ты» обратился питерец к Блажкову. — Или мы вместе давим гадину, или ты один сиди тут как сыч, а мы поехали домой.

Ростовец стукнул в дверь кулаком. Вошел Борзенко.

— Дай нам водки, пожалуйста. И закусить, — велел Блажков.

— Петровские селедки только что доставили.

— Неси.

Когда дверь за трактирщиком закрылась, сыщик сказал товарищам:

— Ну ладно. Действуем как задумали. А боек хорошо бы спилить…

В это же время на фабрике синьки шло другое совещание. Прохор Царев докладывал старшему брату важные сведения.

— Ракогон, сволочь, одного вина выпил на семь рублей с мелочью. Бабу ему наладили и два червонца в карман сунули. И однако ж про грека надзиратель ничего не сказал.

— Не захотел или сам не знает?

— Сам не знает. Серегу Сапера ищут всем отделением, но руководит поисками Англиченков.

Григорий Царев скривился:

— Это тот, который самого Батарейского сложил?

— Тот.

— Храбрый парень. Я бы на Степу Батарейского грудь в грудь не пошел.

— А этот пошел, — кивнул Прохор. — И уделал Степу насмерть. Любимчик Блажкова. Тот все самые секретные дела решает с Петькой Англиченковым. Грохнуть бы собаку, а?

— Полицейского сыщика? — усомнился Григорий.

— А чего такого? Их вон сколько по всей России настреляли. Одним больше будет. Опять же, Англиченков — не имеющий чина, ниже некуда.

— Тогда и Блажкова вместе с ним. Много Яков нашей крови выпил и еще больше выпьет, ежели его не приструнить. Как думаешь, братка?

Прохор задумался, потом произнес:

— С одной стороны, он по положению как частный пристав. Фигура! С другой, чин у него хоть и есть, но самый мизерный. И врагов Яшка нажил видимо-невидимо… Другие пристава аж зубами скрипят: сам не берет, и им не дает. Спишем его — всем легче станет. Вот только кому поручить? Хан Иван в земле лежит, Тусузов в каземате парится…

— Прикажи Мартынцову, — велел Самый Царь. — Пусть ребята с фабрики колесной мази ему помогут. Ракогон сподобит, как лучше сыскных подловить. Хорошо бы сразу обоих, чтобы не бегать за каждым по отдельности. Обещай надзирателю за это сотню, он в лепешку расшибется. Все?

— Нет, не все, — ответил Средний Царь. — Хотел тебя порадовать напоследок. Не зря мы Ракогона поили. Он сдал язычника, которого к нам сыскные подослали.

— Как подослали? Прямо в хевру в нашу?

— Почти. Помнишь, я рассказывал, что мальчонка бежал из участка? Из тех, кто на меже на Лыкова налетел, да обжегся. Антип тогда еще погиб…

— Чумаченко фамилия? Ивана Богдановича сын?

— Он.

— И чего? Я велел тебе с ним разобраться и пристроить к нашим делам. Ты сказал, что вроде парень годный, пусть остается.

— Вот этого годного к нам Блажков подослал, — сверкнул зло глазами Прохор. — Он и побег ему из участка устроил. Такие дела, братка! Хорошо, шкура Ракогон сообщил… за два червонца.

— Шкура, а полезная. Вот, значит, как. Шпиона к нам сунули легавые. Ты этому Чумаченке голову задом наперед поверни. Чтоб другим шпионам была наука. А еще земляк… Но Лыков, Лыков! Забыли мы совсем об нем, а зря. Нешто Антипа ему так и простим, братка?

— Нельзя… с одной стороны, — осторожно ответил Прохор. — А с другой — полковник из Петербурга. Это не коллежский регистратор Блажков и не Англиченков. Тут могут и разозлиться.

— Где, в Петербурге? — воскликнул Григорий. — Дотуда далеко, и тьфу на них. Лыкова нужно наказать, понимаешь? Нужно. Иначе вся блатная мелюзга нас разуважит. И тогда явятся новые монархи и покрошат нас хлеще легавых. Сам знаешь, как это делается. Или ты, или тебя, слабину давать не моги. А Лыков? Братку нашего убил и ходит в целости и сохранности. Думаешь, в Горячем краю этого не видят? Или в Берберовке такая картина нам весу придает? Тут как в политике. Мы с тобой «цари» и правим в Ростове самодержавно. Лыкова надо казнить, но…

Средний Царь насторожился: что придумал старший брат?