Fashionopolis. Цена быстрой моды и будущее одежды

Трехмерная печать, или «аддитивное производство», не новая технология[454]. В начале 1980-х гг. доктор Хидео Кодама, японский юрист из Нагойского муниципального института промышленных исследований, изобрел технологию быстрого прототипирования с помощью фотополимеров, затвердевающих под воздействием ультрафиолетового излучения, для послойного создания твердой структуры; в то время ему не удалось ее запатентовать. Далее идею подхватила команда французских инженеров, однако их финансовые покровители, French General Electric Company (позднее Alcatel Alsthom) и CILAS (Laser Consortium), велели им остановить работы, поскольку не сочли их «экономически жизнеспособными». Следующим стал американский инженер Чак Холл, напечатавший маленький пластиковый стаканчик. Он получил патент в 1986 г.

В сущности, 3D-печать – это создание предмета путем нанесения слоев расплавленного полимера, выдавливаемого в виде волокна или полиамидной пудры, расплавленной лазерами. Автомобилестроение, медицина и архитектура освоили 3D-печать, но мода с ее акцентом на ручное изготовление в элитном сегменте и дешевый труд в массовом не обратила на изобретение внимания.

Так было до тех пор, пока на трехмерную печать не нацелилась Ирис ван Херпен, голландский кутюрье.

Я встретилась с «Иии-риис»[455], как ее называют, в Амстердаме через две недели после ее тридцать четвертого дня рождения в предательски холодный второй день лета 2018 г. Мы сидели за старым деревянным столом в ее ателье – обшарпанном лофте во втором этаже бывшего склада на территории бывшей же городской пилорамы. В XIX в. это было хранилище импортных продуктов: шоколада, какао-бобов, кофе и чая. Теперь здесь находятся представительства производителей. Помимо штаб-квартиры Херпен, здесь разместились студии кузнецов, настройщиков фортепиано и ее бойфренда в течение девяти лет Сальвадора Брида, который занимается саунд-артом и создает завораживающие звуковые ландшафты для ее показов.

Одетая еще по-зимнему – в толстой черной водолазке из секонд-хенда и джинсах, – с минимумом макияжа и без единого украшения, ван Херпен напомнила мне портреты Модильяни, моделью для которых послужила его жена Жанна Эбютерн, – бледное удлиненное лицо, миндалевидные глаза, рыжеватые волосы, мягко ниспадающие по плечам. Ее речь столь же изящна.

Ван Херпен сделала карьеру на стыке моды и технологии. Она оттачивала приемы моделирования, стажируясь у британского дизайнера Александра Маккуина в середине 2000-х гг., и не переставала изучать естественные науки – когда мы встретились, она читала «Жизнь 3.0» Макса Тегмарка об искусственном интеллекте и несколько раз посещала Большой адронный коллайдер, крупнейший в мире ускоритель элементарных частиц в ЦЕРН, центре исследования частиц возле Женевы. «Он прекрасен, – сказала она, и глаза у нее загорелись. – Съездите обязательно. Обязательно!»

Ее разнообразные увлечения показательны. Иногда ее произведения даже не выглядят как одежда, во всяком случае как та одежда, что висит у вас в шкафу или надета на вас на улице. Это нечто вроде трехмерного чуда, что было на манекене, стоявшем рядом с нами. Созданное в коллаборации с канадским архитектором Филипом Бисли для коллекции Aeriform («Газообразная»), оно представляло собой короткий прозрачный чехол в окружении облака тонких, как бумага, металлических пузырей размером с бейсбольные мячи. Представьте, как бы вы выглядели, если бы вас бросили в бокал шампанского.

Ван Херпен начала экспериментировать с 3D-печатью в 2009 г. Совместно с работающим в Лондоне архитектором Дэниелом Уидригом она создала для своей коллекции Crystallization («Кристаллизация») на 3D-принтере белое болеро в виде завивающихся форм, напоминающих раковины наутилуса. Оно было твердое, как камень, и обхватывало плечи, словно панцирь. Бельгийская компания цифрового производства Materialise напечатала его из полиамидного порошка, и на выполнение всех работ ушло полных семь дней и ночей. «Я подумала, что, если все получится, я покажу его; если же нет, то это отличный эксперимент», – призналась ван Херпен. Все получилось.

Будучи реализованным, этот процесс не был похож ни на какой другой в области моды. «Благодаря 3D я могла получить любую текстуру, любую сложность в любой форме», – сказала она. Было так много вариантов выбора: «У меня глаза разбегались, я не знала, на чем остановиться!» В то же время технология вынуждала ее «решать, каким будет окончательный вид, прежде чем вещь начнут делать», объяснила ван Херпен. Никаких примерок, никаких попыток. «Вещь выходит из машины полностью готовой. Это похоже на рождение».