Фашисты

— Через десять минут последний трамвай пойдёт, — сказал Игорь. — Успеешь.

— Ладно.

Она вышла в прихожую, сунула ноги в туфли и стащила с вешалки плащ. Медленно надевала, медленно застёгивала пуговицы. Ждала. Игорь так и не вышел. Вероника огляделась. Может, вешалку уронить перед уходом?

— Ладно, — повторила Вероника и вышла из квартиры, аккуратно прикрыв дверь.

Хотелось, конечно, шарахнуть от души. Но что это изменит? Ничего. Разве только у престарелой соседки визгливо залает её глупая собачонка. Вот и всё.

Ночь пахла водой и прелыми листьями. Откуда–то сверху доносился пьяный женский смех. Небо сверкало всеми звёздами. Выходя со двора, Вероника резко остановилась. Сумочку забыла. Она вернулась, набрала номер его квартиры на домофоне. Игорь долго не отвечал. А когда наконец–то ответил, Вероника сообразила, что сумочка на месте, висит на плече под плащом.

— Да, — сказал Игорь.

Прозвучало как «м-да». Будто не догадался, кто это может быть. Но спасибо, что хотя бы ответил. Вероника не стала ничего говорить, пошла прочь, слыша, как он ещё два раза сказал «м-да» и отключился.

Трамвайная остановка находилась аккурат напротив его окон. Вероника села на лавочку под навесом, положила ногу на ногу. Асфальт был чистый, сухой, глазу не за что зацепиться. Она не выдержала и подняла голову. Свет горел в кухне и комнате. У окна он не стоял. Вероника посмотрела на часы. Почти полночь. Из–за поворота со скрипом вывернул трамвай. В этот момент Игорь погасил свет, сначала в кухне, потом в комнате. Вероника отвернулась.

Вагончик остановился и шумно распахнул двери. Кроме кондуктора, людей в салоне не было. Лампы горели тошнотворным жёлтым светом. Вероника приложила к валидатору карточку, села и сразу стащила туфли. Они были неудобные, но красивые. Нравились Игорю. Поэтому она их и надевала.

Пришёл кондуктор, высокий лохматый парень, и сел напротив.

— Женьщина, — сказал он шепеляво. — А женьщина.

Глаза у него были косые. А кончик длинного хрящеватого носа немножко раздваивался.

— Что? — спросила Вероника.

Порывшись в карманах, достала проездной. Кондуктор на него не взглянул.

— Давайте в карты сыграем, — сказал он. — На раздевание.

Вероника молча смотрела на его шелушащуюся переносицу. Она не боялась. Но чувствовала невыносимую усталость.

— Идите на своё место, — сказала она.

— Я плохо играю. Два раза в жизни играл. И оба раза проиграл.

— Уйдите. Я хочу спокойно доехать.

— А далеко вам? — спросил он.

— Вас это не касается.

— До метро?

— Дальше.

Кондуктор вытер смешной нос указательным пальцем и ушёл на своё место. Трамвай ехал по ночной улице, дребезжа и покачиваясь. За окном бесконечным караваном проплывали неотличимые друг от друга панельные дома. «Куда сбежать?» — подумала Вероника рассеянно. Посмотрела на своё отражение в оконном стекле и сразу же отвернулась.

На остановке у метро трамвай стоял чуть дольше обычного. Никто не вошёл и не вышел. Двери захлопнулись. Поехали дальше. И тут свет в салоне погас. Осталась гореть только одна лампа рядом с водительской кабиной.

— В чём дело? — крикнула Вероника.

— Трамвай идёт в парк, — скучающим тоном сообщил кондуктор.

— Я на следующей выхожу. Он остановит?

Ответа не последовало. Кажется, кондуктор в этот момент зевал.

— Вы слышите, что я говорю?

— Слышу, — ответил кондуктор из полумрака.

Трамвай разогнался и промчал остановку.

— Стойте, стойте!

Вероника вскочила с места и, хватаясь за поручни, двинулась к водительской кабине. Она чувствовала себя матросом, пробирающимся по палубе корабля, попавшего в шторм.

— Женьщина, ведите себя прилично, — сказал идиот кондуктор.

Добравшись до кабины, Вероника стала молотить кулачком в окошко, завешенное с той стороны старым календарём. Трамвай затормозил так резко, что её прилепило к дверце. Кондуктор слетел со своего места и, дёргая ногами, прокатился по полу. Раздался противный гул откуда–то из–под пола. Единственная лампа погасла, но почти сразу вспыхнул весь свет. Из кабины вышла испуганная пожилая женщина в форме вагоновожатой.

— Что случилось? — спросила она.

Её нижняя челюсть слегка дрожала.

— Мою остановку проехали, — ответила Вероника, отряхивая рукав, хотя он был чистый.

— Но мы едем в парк.

— Я сообщил, — подал голос кондуктор. — Сразу же сообщил.

Он лежал на полу.

— Выпустите меня, — попросила Вероника.

— Выпускаю, — сказала вагоновожатая, вернулась в кабину и открыла двери.

Вероника вернулась по трамвайным рельсам. У своей остановки свернула во дворы. Почему–то вспомнилось, как Игорь безуспешно пытался прикурить. Интересно, получилось ли у него? А если нет, что он стал делать? Поплёлся в ночи покупать новую зажигалку? Позвонил соседям и попросил огня? Или соседке? Кажется, этажом ниже живёт какая–то шалава. Вероника ощутила что–то вроде изжоги. Ужасно захотелось позвонить ему и долго кричать срывающимся голосом. Вероника представила, как он молча выслушает и отключится. Оставит её наедине с её криком. И станет только хуже.