Фашисты

Он машинально сунул руку в карман за сигаретами. Но тут же вытащил и опустил болтаться вдоль тела. Через пару остановок Вольский увидел табачный павильон, купил пачку и успел покурить, прежде чем приехал следующий трамвай. Зайдя в салон, он вдруг подумал, что увидит сейчас хмыря, придётся ехать неподалёку от него и делать вид, что ничего не произошло. Потому что драться с ним глупо. А выходить — позорно. Но хмыря в трамвае не оказалось. Вольский приложил проездной к валидатору, сел и уставился в окно. Мимо ползли бесконечные обветшалые панельные дома, построенные в восьмидесятых: серые, бледно–жёлтые, болотные. Вольский смотрел на них с тоской.

Незаметно он задремал, проехал свою остановку и проснулся от детского вопля. Кричала девочка лет пяти. Она махала ручками и топала ножками. Мамаша презрительно смотрела на неё сверху вниз.

— Не прекратишь верещать — оставлю тебя здесь. Слышала меня? Будешь в трамвае жить.

«Как так можно с ребёнком?» — подумал Вольский.

Он вышел из трамвая и поплёлся назад, куря на ходу.

Дома никого не было. На тумбочке в прихожей лежала записка: «Коля, я ушла по срочному делу. Но скоро вернусь. Надеюсь вернуться до того, как ты вернёшься. Если не вернусь до того, как ты вернёшься, пожалуйста, поешь суп. Я сварила. Кастрюля на плите. Суп куриный, с вермишелью. Если ты себя плохо чувствуешь, обязательно ляг. Возьми подносик и поешь лёжа. Только не ошпарься. Люблю тебя. Саша. П. С. В холодильнике есть свежее масло. Намажь на хлеб. Так вкуснее».

Вольский читал и немножко улыбался.

«Вот оно, счастье».

Есть, впрочем, не хотелось.

Он налил чаю, включил ноутбук и проверил заказы на бирже контента. Ничего стоящего. Предложений в личке тоже не было. Последнее время дела шли плохо. Цены упали дальше некуда, и всё равно статьи почти не покупали. Видимо, информации стало слишком много. И рынок потихоньку умирал. Либо перерождался. Но во что? Вольский понять не мог. Он проверил ещё несколько бирж. Везде одно и то же. Кажется, пришло время искать обычную работу. Вопрос в том, кому нужен разменявший четвёртый десяток филолог–недоучка. Ответ, в принципе, есть. И не один. Можно устроиться разносчиком еды, охранником, раскладчиком товара в сетевом маркете. Может быть, трамвайным кондуктором. Беда в том, что Вольскому эти ответы сильно не нравились. От этих ответов у него во рту появлялся привкус хозяйственного мыла.

Щёлкнул дверной замок, потянуло сквозняком.

— Коля, я пришла! — крикнула из прихожей Саша и несколько раз громко хрюкнула. — Извини, задержалась. Сейчас хрю–хрю–хрю расскажу.

— Я тут, — осторожно отозвался Вольский. — Заказы смотрю на бирже.

— Постой, а ты ел? Хрю. И как ты вообще себя чувствуешь? Хрю–хрю–хрю.

Он выбрался из–за стола и выглянул в прихожую. Саша пыталась стащить ботинок, упираясь пальцами ноги в его задник. На руках у неё сидел мопс желтоватого окраса, с коричневой сморщенной мордочкой.

— Ну, вот, ты увидел, — сказала Саша смущённо. — А это Принц Альберт. Познакомься!

Она немножко приподняла пса.

— Здравствуйте, — пробормотал Вольский. — Погоди, а где ты его взяла?

— Сейчас расскажу.

Саша поставила Принца на пол, и он тут же умчался в сторону кухни.

— Так вот, ты же помнишь Ольгу Сергеевну?

— Смутно.

— Это старинная подруга моей мамы. Ты её видел несколько раз. Прелестная старушка, очень интеллигентная. Завтра она улетает в Оренбург на свадьбу внука.

— А Принца оставить некому, — догадался Вольский. Это было несложно.

— Вот–вот, — кивнула Саша.

Она сняла ботинки, куртку и миленькую вязаную шапку с помпоном. Обняла Вольского. От её щеки свежо пахло улицей.

— Попросила приютить его на недельку. Деньги на корм я, конечно, не взяла.

— Ну, правильно.

— Принц Альберт очень благородный и воспитанный пёс, я тебя уверяю. Неудобств он нам не создаст.

— Да я же не против. Пусть живёт. Тем более, недолго.

— Не больше недели, — сказала Саша, поцеловала его и пошла умываться.

Мопс выглядывал из кухни. Вольский наклонился и похлопал по колену. Принц не шелохнулся. «Какой же ты страшный, братец». Пёс хрюкнул и спрятался. Саша вышла из ванной, шмыгая носом.

— Так. Теперь. — Она огляделась. — Повтори, что врач сказал.

— Ну, он сказал, что ничего страшного. Я, в общем, здоров.

— А камень? Ты говорил по телефону, что это вроде бы камень. Хотя не точно.

— Врач сказал, это был просто очень сильный спазм. Давай чаю попьём.

— Давай, но что там с камнем? Он есть или нет?

— Кажется, нет. Терапевт так сказал.

— А кто сказал, что есть?

— Та, которая делала УЗИ. Она сказала, что подозревает камень. Но не уверена. А терапевт говорит, что точно никакого камня нет. И это просто спазм.

Вольский налил воды в чайник и поставил его на огонь.