Фашисты

Выйдя из кабинета, Вольский, будто контуженый, шатался по коридорам второго этажа, не в силах сообразить, где находится лестница. Пришлось спрашивать уборщицу. Та оказалась глухая и лишь орала, приставляя ладонь к уху:

— А? Что? А? Громче, не слышу.

— Где выход? Как мне на первый этаж попасть? — кричал Вольский, чувствуя себя дураком.

— Кого? В больницу класть? Тут, мой хороший, поликлиника, тут не кладут.

— Дурдом тут, а не поликлиника, — отчётливо произнёс Вольский, надеясь, что уборщица прочтёт по губам. — Дурдом! Ясно?

Отыскав лестницу, он сбежал на первый этаж, промчался в гардероб, схватил куртку и вылетел на улицу. Прохладный октябрьский воздух был свеж. Вольский подышал полной грудью и немного опомнился. Бок не болел.

В кармане прожужжал смартфон. От Саши пришло сообщение: «Ты ещё у врача? Позвони, когда освободишься. Я волнуюсь». Он нажал вызов.

— Говори, — сказала Саша.

— Я как раз вышел на улицу.

— Что сказали?

— Всё хорошо. Кажется, я здоров.

— Погоди. А что это был за приступ? В чём причина? УЗИ что показало?

Вольский замялся.

— Ну, возможно, у меня там обычный камень. Но и это не точно.

Он пытался закурить, придерживая смартфон плечом.

— Ты можешь слово в слово передать, что тебе сказал врач? — спросила Саша.

— Давай я приеду и всё расскажу.

— Я ужасно переживаю. Ужасно. Ты меня не обманываешь?

— Ну, конечно, нет. Я скоро буду. Люблю тебя.

— И я тебя люблю, — вздохнула Саша.

Потом позвонила мама. Вольский как раз зашёл в трамвай.

— Коля, что сказал врач?

— Ничего страшного. Обычный спазм. Всё прошло.

— Не говори мне лжи. Шурочка рассказала, что ты выл от боли. Как волк. Ты просто не хочешь меня расстраивать.

— Я не вру. УЗИ ничего не показало. Врач меня осмотрел. Всё чисто. И сейчас я себя чувствую прекрасно.

Мама вздохнула.

— У меня сердце не на месте. Это рак?

— Совершенно точно не рак! — сказал Вольский смущённо.

Ему казалось, что другие пассажиры внимательно слушают, о чём он говорит.

— Материнское сердце не обманешь.

— Если ты не веришь, я сфотографирую заключение врача и пришлю тебе по почте.

Вольский имел в виду обычную фотографию и обычную почту. Мама не пользовалась интернетом. И телефон у неё был кнопочный.

— Сынок, если с тобой что–то случится, я отравлюсь.

— Перестань! — разозлился Вольский. — Как тебе не стыдно говорить мне такие вещи?

Мама тихонько заскулила. Пришлось успокаивать.

— Прошу тебя, не плачь. Всё ведь хорошо. Это, наверное, был спазм. Или колика.

— Ты кричал на меня, — прошептала мама. — Кричал на мать!

Голос звучал будто со дна колодца.

— Но ведь я не кричал. О чём ты говоришь?

— Закрой рот, говорил ты мне. Закрой рот!

— Мама, я такого не говорил.

— Я уже старая и больная, я тебе не нужна. Ну, ничего, мне уже недолго осталось.

Он вышел на ближайшей остановке.

— Пожалуйста, мама, успокойся. Я люблю тебя! Ты ведь знаешь.

— Жену ты больше любишь.

— Нет. Не больше. Я люблю вас одинаково. Просто по–разному.

— Ах, по–разному? Понятно.

— У тебя подскочит давление, если ты будешь волноваться.

— Кого это волнует?! Кого?!

— Это меня волнует. Ты принимала таблетки?

— Нет. И не стану. Мне уже всё равно.

Вольский тяжело вздохнул. Мама продолжала поскуливать. На остановку пришёл небритый хмырь в камуфляжных штанах и кожаной куртке. С неприятным звуком он вскрыл банку пива и надолго к ней присосался.

— Ты там? — спросил тихо Вольский.

— Да, — ответила мама.

— Молчишь.

— А что я должна говорить?

— Эй, сигарета есть? — окликнул хмырь.

— Да, сейчас.

— С кем ты разговариваешь? — спросила мама. — Алло! Ты у врача до сих пор?

— Нет, подожди… Тут это… Сейчас…

Он достал пачку и протянул хмырю. Тот вытряхнул одну сигарету, прикурил и сунул пачку в карман. Вольский вопросительно посмотрел на него.

— Почему ты молчишь? — спросила мама. — Где ты?

— Ну, я тут.

Вольский опустил смартфон.

— Это мои сигареты, — сказал он.

— Чего надо? — спросил хмырь нервно.

Мама что–то кричала. Пришлось вернуть смартфон к уху.

— Что там происходит? Куда ты пропал? С кем ты? Почему ты не отвечаешь мне?

— Всё хорошо, мама, — сказал Вольский.

Хмырь брезгливо и насмешливо смотрел на него, дымя сигаретой. Вольский пошёл прочь.

— Встретил знакомого, — сказал он.

— Какого знакомого? Где ты?

— Я иду по улице домой.

— Пешком? Почему ты не сел в трамвай или автобус?

— Я сел, а потом вышел, чтобы поговорить с тобой. Там шумно было.

— Коля, маленький, не сердись на маму. Я очень переживаю. И люблю тебя.

— И я, мама, переживаю и люблю тебя.

— Приезжай поскорее, я ужасно скучаю.

— На новогодние праздники приеду, как обещал.

— Так долго ждать.

— Время быстро пролетит.

— Это правда.

— Мама, прими, пожалуйста, таблетки.

— Я уже приняла утром. Теперь перед сном.

— Хорошо. Завтра созвонимся тогда.

— До завтра, сынок, целую.

— Целую, — сказал Вольский.