Фашисты

Итальянское государство также было дуалистическим, и обе половины находились в ослабленном состоянии. Поэтому так легко было организовать мятеж. Фашизм не нападал напрямую на либеральный парламентаризм, поскольку его неожиданная победа произошла между выборами. Но парламент был слаб из-за традиционной враждебности церкви и быстрого перехода к полной демократии. Социалисты, католики-популяры, либералы и консерваторы теперь не вписывались в правила парламентской игры и не смогли сформировать коалиции, которые послужили бы им и демократии. Но поскольку церковь до сих пор была отделена от политики, а Италия неровно развивалась с экономической точки зрения, в стране отсутствовал единый старый режим. Землевладельцы, крупные капиталисты, армия и церковь не могли противостоять переходу к демократии с помощью своего консервативного авторитаризма. Некоторые быстро присоединились к фашизму (то есть нередко — к своим собственным сыновьям). Таким образом, существовало три причины победы итальянского фашизма: активная классовая борьба, послевоенный парамилитаризм и слабость старого режима.

Нацизм в Германии появился позднее, после длительной попытки установить веймарскую демократию. Во-первых, очень важно положение старого режима. Из-за проигрыша в войне пострадала монархия, преданные ей консерваторы и национальные либеральные партии, кроме того, сильно уменьшилась армия. Старорежимные лидеры больше не могли оставаться у власти. Поскольку начиная с 1930 г. положение демократии было шатким, у консервативного авторитаризма было мало поддержки за пределами самой исполнительной власти.

Во-вторых, опять-таки был важен парамилитаризм, хотя его роль отличалась от итальянского. Военные ветераны были важны в первой группе нацистов и других популистских экстремистов, но их необходимо было укреплять более поздними группами немцев, которые не участвовали в войне. С 1928 г. нацисты, в отличие от итальянцев, преуспевали на выборах. Таким образом, с помощью парамилитаризма они хотели скорее получить поддержку электората и победить врагов в уличных драках, чем захватить власть в государстве.

В-третьих, классовый конфликт хоть и сыграл определенную роль, но все-таки не был решающим фактором. Он начался во время Великой депрессии, но был намного слабее, чем сразу после войны. Кроме того, он был не настолько острым, чтобы угрожать собственности капиталистов. Однако прибыли становилось меньше, и одним из решений этой проблемы было подавление рабочих. Таким образом, в нацистском перевороте по-своему поучаствовал имущий класс, хотя и намного меньше, чем в Италии.

В-четвертых, нацизм, в отличие от итальянского фашизма, пользовался большой популярностью у избирателей. Происходило это по двум причинам. Из-за патовой классовой ситуации во время Великой депрессии людям нравилась нацистская идея преодоления классового конфликта, особенно потому, что нацизм был самым бесклассовым движением в Германии. Кроме того, популистский националистический этатизм процветал за счет германской геополитической и этнической озлобленности. Великая держава была недовольна потерей своих территорий и оказалась раздираемой центрально-европейскими противоречиями (центром раньше была Габсбургская династия), в которых участвовали немцы, евреи и славяне. У Германии были беженцы, «границы под угрозой» и этнические «враги», как внутри страны, так и за рубежом. Органический очищающий национализм получил широкую поддержку. Этатизм ограничивался почитанием фюрера и милитаризмом. Но национализм был более активным и расистским. Таким образом, надклассовый национал-этатизм нацистов оказался достаточно популярным, чтобы с его помощью они приблизились к власти. А благодаря парамилитаризму и слабости (а иногда и пособничеству) старого режима власть упала им в руки. Так можно в целом объяснить переплетение идеологических, экономических, военных и политических отношений в этом случае.