Фатум. Самые темные века

Не невезучая, у которой все из рук валится. А сумасшедшая, которой, кажется, необходимо все рушить.

– Не понимаешь? – выдохнула Нила. И схватила что-то с земли.

Маленький камушек, с виду обычный, но… Тома огляделась. Такие камушки усеивали всю дорогу. И двор.

И Тома поняла, что шелестело за окном недавно. В один миг она поняла все.

– Стой, не надо! – крикнула она Ниле, но та уже чиркнула себя ножом по ладони и окропила камень кровью.

Камень засветился изнутри алым светом, начал увеличиваться, но Нила швырнула его под струю воды, где он с шипением угас.

Во второй ладони Нилы в который раз сверкнуло зеленое.

– Бегом! – рявкнула она на Тому.

И Тома бросилась крушить акведук.

Она знала, что будет дальше. Видела не раз – правда, с другой стороны.

Сначала Бадс обходился парой-тройкой лазутчиков, которые расставляли заряженные огнекамни вокруг села, капали на них кровью и убирались подальше. Камни быстро разрастались и брали поселок в огненное кольцо. Огонь, в свою очередь, вмиг разбегался, выгоняя людей на улицы, охватывал деревянные дома, сухую солому, посевы…

А потом заходили воины Бадса.

И все же многим селянам удавалось спастись, какие-то дома вообще оставались нетронутыми, кому-то удавалось сбежать или отсидеться, да и лазутчики иногда попадались. Тогда Бадс придумал машину, способную забрасывать огнекамни и мешочки с кровью за сотни шагов.

Тома увидела очередное ведро возле добротного крыльца и с грохотом опрокинула. Тут же загавкала собака. Выглянуло из окна удивленное лицо односельчанина Нилы – старика с торчащими седыми космами.

– Просыпайтесь! – заорала Тома и для верности грохнула молотком о стену. – Просыпайтесь и поливайте все водой! Скорее!

Стена дрогнула. Старик показал ей кулак.

А она помчалась дальше, крича и разбивая кирпичи в бортике акведука – поддавались они на удивление легко, хотя казались крепкими. Молоток каждый раз мягко пульсировал зеленым. Она стучала в стены и двери, опрокидывала ведра, сонные люди ругались.

Бадс взял бы этот поселок голыми руками. Насколько могла судить Тома, защитников здесь почти не осталось. Многие дома стояли пустые и заброшенные, как и говорил староста. Все, кто мог – или ушел на войну, или сбежал. Царица-по-крови! Оставшиеся люди, скорее всего, сдались бы Бадсу в обмен на жизнь. Но тогда Бадс не был бы Бадсом.

Сколько же камней насыпалось. Сам все оживил? Или нашел желающих, искренне готовых, как и их командир, раз за разом выжигать душу? Принуждением тут ничего не добьешься.

Она разбила очередной кирпич.

– Ты что творишь? – раздался женский визг.

Из покосившегося дома, казавшегося пустым, высунулась толстая растрепанная тетка в полураспахнутом халате. В руках она держала кочергу.

– Разливайте воду! – заорала Тома. – Здесь сейчас все загорится! Быстрее!

– Ты что мелешь такое? Ты чужачка, я о тебе слышала. – Тетка потрясла кочергой и надвинулась на Тому.

– А другие чужаки сейчас здесь все сожгут!

– Так ты же их и навела, мерзавка. – Тетка зашипела и двинулась на нее. – Я сразу сказала: ты нам на погибель явилась. – За ее спиной маячили ведра с водой. А возле них – горсть огнекамней.

Опрокинуть бы воду. И кочергой по голове не огрести при этом. Тома попятилась, выставила перед собой руки, сунув молоток за пояс штанов.

И в этот миг с неба посыпались мешочки из бычьих пузырей. Наполненные кровью. Тоже бычьей. Или свиной. Для пробуждения сгодится любая, не то что для оживления…

Они падали, лопались, кровь разлеталась, попадала на камни…

– А-а-а! – завопила тетка, глядя, как несколько огнекамней разрослись на глазах, ярко светясь алым.

Через миг запылает.

– Воду! Быстро! – Тома едва не сорвала голос.

Тетка пронзительно взвизгнула, швырнула в Тому кочергу и юркнула в дом. Лязгнул засов. Тома увернулась от «снаряда» и бросилась наконец к ведрам. Опрокинула их одно за другим.

И все же один камень в стороне вырос с голову крупного коня и уже горел. Тома кочергой отпихнула его подальше от дома, под акведучную струю воды.

А в поселок летели новые и новые бычьи пузыри. Но селяне уже были на ногах. Мгновение назад они поносили последними словами взбесившуюся лекарку и гнусную чужачку, а сейчас с не меньшим рвением лупили по акведуку, всеми силами тушили огонь. Сам староста метался меж односельчан и отдавал приказы.

Большинство огнекамней пропали даром. Прочие навредили меньше, чем могли бы. Загорелось несколько заброшенных домов и сарайчик старосты. Один дом-развалюха таки сгорел, остальное спасли.

Но Тома понимала, что это еще не конец.

Потушив огонь, люди собрались на площади, у храма Царя-и-Царицы-по-крови, полукруглого белого здания. С пригорка, где он стоял, просматривался весь поселок. Одни предлагали бежать, другие – стоять насмерть, третьи были уверены, что враги к ним не сунутся – от межи далековато, да и нелюди наверняка уверены, что уже все сгорело.

– Сгорело, как же! А то они не увидят, что зарева нет. Бежать надо!

Четвертые уже убежали.

– Нас Царь-по-крови защитит!

– Как же! Ему же только крови и подавай.

– Нужна чья-то кровь…