Фатум. Самые темные века

Джос всегда с интересом слушал рассказы Марвуса об извилистой, словно походка запойного пьянчужки, судьбе города. Многие века после того, как первый гарм воздвиг небольшое поселение на берегах Теплого залива, Раковина была средоточием морской торговли Фарра. Доходы от портовых пошлин, торговые сборы с рынков, на которых покупали и продавали все, что можно найти в обитаемом мире, и даже больше – город рос, словно пена на кружке фальшивого эля. Тогда он и получил одно из имен – Город тысячи богов. Моряки и торговцы со всего света привозили в Раковину своих идолов, кумиров и богов. Торговые общества в складчину возводили храмы и жертвовали достаточно, чтобы их служители доносили до небесных владык молитвы просителей.

А затем однажды Ледяное море стало просто морем. Могучий торговый поток сдвинулся, словно поменявшая устье река, и со временем превратился в ручеек, один из многих, разбросанных по побережью Фарра.

Но к тому времени город был настолько обширен и многолюден, что очередной – наверное, очень умный – гарм изобрел новый источник дохода. Так Раковина стала родиной для большинства известных гильдий наемников, рынки обернулись вербовочными пунктами, а город получил еще одно имя – Вдоводел. Именно здесь начинали свой путь легендарные, славные своим благородством Прямые мечи; Веселые кости, которыми матери пугали непослушных детей; Галерники и десятки других отрядов. Отсюда наемники расходились по всему Фарру, не забывая, впрочем, своих корней. Десятина от разных сделок исправно доставлялась в казну гарма и города, а взамен городские ворота всегда были гостеприимно распахнуты перед седыми, иссеченными шрамами ветеранами, решившими дожить свой век там, где прошли их детство и юность.

Но уже какой год подряд словно тень накрыла город…

Потянуло прохладой, и Джос огляделся. За размышлениями он и не заметил, как они перешли по мосту через канал, отделяющий новую часть города от старой. Когда-то здесь стояла городская стена, камни которой наверняка сослужили добрую службу, когда Раковина, расползаясь по всему мысу, словно вылезшее из кадки тесто, подмяла под себя пригороды.

Людей навстречу попадалось не меньше, а то и больше, чем на улицах оставшегося за плечами квартала: в благообразных пристойных районах жизнь с наступлением сумерек замирала, лишь изредка давая о себе знать свистками и перекличкой патрулей, а портовый квартал не спал ни днем ни ночью. Хоть в гавани и не стояли больше на рейде сотни кораблей в ожидании погрузки или разгрузки, все же морская торговля не угасла и по-прежнему служила источником дохода для многих обитателей Раковины: от самого гарма до последнего портового нищего.

– Давай срежем, – предложил Джос и, поплотнее запахнув плащ – чувствовалась близость моря, – свернул в темный переулок. Нависавшие над булыжниками мостовой балконы съедали и ту толику света, которая еще доставалась городским улицам.

Он услышал, как Альта на миг сбилась с шага, запнувшись перед темным проходом, но не остановился. Какая бы нечисть ни поселилась в изнанке городских кварталов – это их город. Знакомые с детства улицы и переулки. Все здесь исхожено не раз, и не два, так что, в случае нужды, они дойдут до цели и с завязанными глазами. Безмолвными тенями они скользили в хитросплетениях узких улочек. Где-то над головой слышались скрип лебедок и негромкий гомон голосов: с лодок, поднявшихся по каналам от гавани к торговым складам, разгружали товар.

С недовольным писком из-под ног прыснули в сторону несколько крыс, но Джос даже не замедлил шага. В некотором роде и он, и его друзья тоже были крысами – городскими отбросами, они лишь чудом выжили и даже сохранили к своим шестнадцати годам все зубы и конечности. Ну, почти все зубы. Плод скоротечной продажной любви портовых шлюх и моряков из всех уголков обитаемого мира. Марвус говорил, что курчавые волосы и смуглая кожа Гомбо – свидетельство того, что его отец родом из далекой южной Пандеи. А пшеничные волосы и голубые глаза достались Шуггару от одного из свирепых сердцем обитателей снежного Домана. Правда, Гомбо обычно возражал на это…

Джос застыл. Замерла и Альта, наткнувшись на его поднятую в предостерегающем жесте руку. Несмотря на весь свой опыт городской жизни, он не узнавал места, где они сейчас находились. Они стояли на небольшом пятачке, куда выходили три улочки и два канала. Стиснутое задними стенами плотно стоящих домов – глухими, без окон и дверей – пространство казалось гигантским каменным колодцем. Над водой клубился странный пар, затягивая камни мостовой нездоровой бледности туманом. Джос никого не видел, но что-то внутри него натянулось, как тетива лука перед выстрелом. Холодный порыв ветра проник под капюшон, взъерошил волосы.

– Джос, что ты…

– Тс-с, – прервал он Альту. Тихо зашипело лезвие его корнака – добрый фут стали, не раз выручавший хозяина из очередной переделки.