Фауст

Ты видишь камень? Мы пойдем к нему,
Здесь отдохнем. Как часто приходилось
На этом месте быть мне одному.
Здесь думал я. И много дум роилось
Тогда во мне. Им не было конца.
Я изнурял себя молитвой и постами
И ждал я от Небесного Отца,
Что, тронутый горячими слезами
И стонами моими, и мольбой,
Положит он конец заразе той.
Я веровал, не ведая сомненья,
И был надеждами богато одарен.
Теперь же мне все эти одобренья,
Что слышу я со всех сторон,
Звучат насмешкою. Когда бы в состояньи
Ты был в душе моей читать, тогда б узнал,
Что наши прежние деянья
Нам права не дают на этот шум похвал!
Отец мой был, хотя и благородный,
Но темный человек. В душевной простоте
Он помышлял, причудливой мечте
Вверяясь без остатка, о природной
Священной тайне. Окружив себя
Толпой услужливых адептов,
Он в черной кухне заперся
И там по множеству рецептов
Он разнородные предметы совмещал.
Там красный лев и лилия вступали
В союз супружеский. Он их перегонял
В реторту из реторты. Покидали
Они свой свадебный чертог
И шли в другой; горел огонь, пылая,
И обжигал следы их ног.
Потом являлась королева молодая
В одежде пестрой, в пузырьках —
Она звалась лекарством, а больные,
На наших бывшие руках,
Все умирали; а живые
Не спрашивали вовсе никогда:
«Ну, кто поправился?» Тогда
Стряпнею адскою своей
Среди долин и гор мы, право,
Согнали больше со света людей,
Чем эпидемия. Моей рукой отрава
Давалась тысячам; те тысячи увяли,
А мне пришлось их пережить,
Чтоб услыхать, как будут возносить
Тех, кто преступно убивали.

Вагнер

И ты печалишься об этом? Почему?
Ведь всякий должен пользоваться знаньем,
Что было вручено ему,
И прилагать его научно и со тщаньем.
Ты юношей, к отцу питая уваженье,
С охотою воспринимал
Его отжившее ученье,
Но вот когда ты мужем стал,
Обогатил свои ты знанья,
А сын твой будет далее шагать.

Фауст