Фавориты Фортуны

Результатом этой речи стал уход его разъяренных шуринов. После этого Веррес минуту постоял у стола, задумчиво проводя пальцем по гладкой окрашенной мраморной щеке Юноны работы Поликлета. Затем, пожав плечами, крикнул рабов. Как ему вынести расставание хоть с одной вещью из всего, что хранилось в этом доме? Только необходимость спасти свою шкуру и знание, что сохранить немногое лучше, чем потерять все, дало ему силы осмотреть со своим управляющим все дорогие ему предметы.

– Когда ты наймешь повозки, – и если ты проболтаешься кому-нибудь об этом, я тебя распну! – пусть они подъедут к заднему двору в полночь завтра. И лучше, если все будет упаковано правильно, слышишь меня?

Как и предсказывал Гортензий, Цицерон заставил Глабриона опечатать покинутый дом Гая Верреса наутро после его тайного отъезда и послал в его банк, чтобы арестовать вклад. Конечно, было уже поздно. Деньги перевезти легче всего – обыкновенный свиток, который следовало представить на другом конце маршрута.

– Глабрион собирает комитет, который должен определить ущерб, но боюсь, сумма не будет заоблачной, – сказал Цицерон Гиерону из Лилибея. – Он забрал свои деньги. Но похоже, большая часть того, что вывезено из сицилийских храмов, оставлена здесь. Он прихватил драгоценности и посуду, которые крал у отдельных хозяев. Но того, что он не сумел утащить тайно, осталось очень много. Брошенные им рабы – бедняги, однако их ненависть к нему оказалась полезной: говорят, что коллекция в его римском доме – ничто по сравнению с тем, что он спрятал в своем поместье недалеко от Кортоны. Воображаю! Вот куда ринулись братья Метеллы. Но я позаимствовал тактику у моего друга Цезаря, который путешествует быстрее всех, кого я знаю. И я предсказываю, что наша экспедиция достигнет Кортоны первая. Так что мы можем найти там куда больше вещей, принадлежавших Сицилии.

– А куда уехал Гай Веррес? – полюбопытствовал Гиерон.

– Кажется, он направился в Массилию. Популярное место среди наших ссыльных коллекционеров, – ответил Цицерон.

– Ну что ж, мы очень довольны. Мы получаем обратно наше достояние, – сказал Гиерон, сияя. – Спасибо тебе, Марк Туллий, спасибо!

– Думается, это я буду благодарить вас, – деликатно отозвался Цицерон, – если вы в будущем году выполните наше соглашение о зерне. Плебейские игры состоятся не раньше ноября, так что цену не придется определять по урожаю этого года.

– Мы счастливы заплатить тебе, Марк Туллий, и я обещаю, что твоя раздача зерна народу Рима произведет впечатление!

– Итак, – позднее сказал Цицерон своему другу Аттику, – это редкое, рискованное для меня вторжение в область обвинения обернулось наградой, которая была мне очень нужна. Я куплю зерно по цене два сестерция за модий, а продам его за три сестерция. Лишний сестерций пойдет на оплату транспортировки.

– Продай модий за четыре сестерция, – посоветовал Аттик, – и положи деньги в свой кошелек. Ему следует немного пополнеть.

Цицерон был в ужасе:

– Я не могу этого сделать, Аттик! Цензоры скажут, что я незаконно обогатился, беря плату за юридические услуги.

Аттик вздохнул:

– Цицерон, Цицерон! Ты никогда не станешь богатым, и это будет целиком твоя вина. Хотя, наверное, правду говорят, что можно взять человека из Арпина, но никогда нельзя вынуть Арпин из человека. Ты мыслишь как сельский житель!

– Я мыслю как честный человек, – поправил его Цицерон, – и очень горжусь этим.

– Тем самым хочешь сказать, что я нечестный человек?

– Нет, нет! – раздраженно возразил Цицерон. – Ты – делец высокого класса, римлянин. Правила, применяемые к тебе, нельзя применить ко мне. Я не из Цецилиев, а ты – да!

Аттик сменил тему.

– Ты собираешься опубликовать ход суда над Верресом? – спросил он.

– Да. Я думаю об этом.

– Включая длинные речи второго слушания, которое так и не состоялось? Ты ведь предварительно составил свою речь?

– Да, я всегда за несколько месяцев до слушания пишу черновики. Но я внесу изменения в мою речь на втором слушании, внесу много того, что я обсуждал на первом слушании. Конечно, отредактирую.

– Естественно, – серьезно согласился Аттик.

– А почему ты спросил?

– Я подумываю о каком-нибудь приятном занятии для себя, Цицерон. Торговые сделки – это скучно, и люди, с которыми я веду дела, еще скучнее. Поэтому я открываю маленький магазинчик с большим штатом переписчиков – в Аргилете, между Субурой и Римским форумом. У Сосия появится конкурент, потому что я собираюсь стать издателем. И если ты не возражаешь, я бы хотел получить исключительное право на публикацию всех твоих будущих работ. А ты будешь иметь десятую часть того, что я получу с каждого проданного экземпляра.

Цицерон засмеялся:

– Восхитительно! Согласен, Аттик, договорились!