Фаворские. Жизнь семьи университетского профессора. 1890-1953. Воспоминания

Население Борового все увеличивалось и увеличивалось. Приехала из Ленинграда Татьяна Евгеньевна Павловская, дочь академика Е. Н. Павловского[501], известного паразитолога, с которой мы вместе работали в лаборатории им. С. В. Лебедева. Она вышла замуж за Н. Эмануэля[502], специалиста по химической физике, работавшего у академика Н. Н. Семенова[503], и приехала в Боровое вместе со своей свекровью Ольгой Еронимовной Эммануэль. Они прожили в Боровом сравнительно недолго и уехали в Казань, куда был эвакуирован Эммануэль. Приехала из Ленинграда сестра Нины Евгеньевны Зелинской, вдова известного гомеопата Габриловича[504], оставившего ей роскошно обставленную квартиру и немалые средства. У нее был сын от первого мужа, мальчик лет семи, который был усыновлен Габриловичем. Дама, овдовевшая недавно, привезла с собой много вещей и очень беспокоилась об оставленной в Ленинграде обстановке. Кроме нее высказал однажды беспокойство об оставленной ленинградской квартире А. С. Орлов. Для большинства же заботы об имуществе, оставленном в Ленинграде, казались настолько неважными перед лицом грозных событий, что никто об этом не помнил. Мне лично было совершенно безразлично, что пропала наша дача, что может пропасть все в Ленинграде. Даже после окончания войны, когда мы вернулись в Ленинград, я оставалась совершенно равнодушной к пропаже целого ряда моих вещей: другие были заботы, о другом болела душа.

Из Ленинграда приехала также жена директора Лесотехнической академии с сыном. Приехали из Москвы племянница О. Н. Баранниковой Елена Александровна Барановская с сыном Юрой Андрюшиного возраста. В Боровое приезжали не только отдельные лица. Туда был эвакуирован из Севастополя целый институт, а именно Институт им. Сеченова. Было эвакуировано несколько семей летчиков из прифронтовых областей. Все эти лица размещались в дачах, расположенных в парке или поселке. Местное казахское население жило отдельно от русских в поселке, называвшемся Кучугур, расположенном между речкой и Чебачьим озером, примыкавшим непосредственно к русскому поселку. Домики там были маленькие, обмазанные глиной. Там тоже можно было встретить временных жителей, эвакуированных или бежавших от врага. Лица, не принадлежавшие к академическому коллективу, не пользовались нашими льготами, питались значительно хуже в поселковой столовой, снабжались по карточной норме.

На короткое время приезжал в Боровое академик В. Н. Образцов[505] с женой. Он уехал потом в Свердловск, куда тоже были эвакуированы некоторые институты Академии наук. В Боровом остался его сын Борис Владимирович с женой, ее дочкой Ниной от первого мужа, учившейся в старших классах и племянницей Нателлой, дочерью его брата Сергея Образцова, основателя театра кукол. Борис Владимирович был освобожден от военной службы, был инвалид из-за какого-то сердечного заболевания. Он был биолог, тоже чем-то занимался в заповеднике. Ирина с Олей часто общались с Образцовыми, Борис Владимирович был остроумный собеседник, мог болтать без умолку. Приехала в Боровое и семья академика Василия Михайловича Алексеева[506], китаиста по специальности. Кроме самого академика приехала его жена Наталья Михайловна и две дочери — Люся, уже окончившая школу, и Марина, одних лет с Лялей Баранниковой. Они привезли с собой Шарлотту Ивановну, вдову академика Щербатского[507], которая скрепя сердце рассталась со своей шикарно обставленной квартирой.

«Дорога жизни» кончилась с наступлением весны, эвакуированных перевозили теперь через Ладожское озеро на баржах. Алексей жил теперь не в казармах, а где-то вне Ленинграда в землянке. Он писал нам часто, общей частью общие письма, всем вообще, писал отдельно Оле, изредка Марии Маркеловне, и несколько писем лично мне. В общих письмах обращение было обычно такое: «Дорогие мамочка, Пюсик (это я), Академик и другие родственники». Он писал нам, что в числе его солдат находится Степан Чабров из Усадищ, тот самый Степа Чабров, его «спаситель», который вытащил его из реки, когда он удил на лаве и упал с нее в воду. Степан был ранен в начале войны, после выписан из лазарета, направлен в Алешину часть. После окончания войны родные его писали нам, просили сообщить, что нам известно о нем, но больше того, что нам писал Алеша, мы не знали. По официальным сведениям, Степан пропал без вести. Мальчиком он был хорошим, остался таким же, и став взрослым. Алеша очень хорошо о нем отзывался.