Фазиль. Опыт художественной биографии

«Главное случилось — Россия признала Абхазию, а дальше Абхазия должна развиваться как нормальное, человечное, демократическое государство, и все, кто живет в Абхазии, — не только абхазы, но и все другие нации, в том числе и грузины, должны жить мирно. <…> Сейчас надо жить жизнью и меньше всего думать о том, кто и как за границей Абхазии думает о нас, и не пытаться выглядеть лучше или хуже, чем мы есть, — быть здоровыми, нормальными, дружественными и решать жизненные задачи».

В высшей степени достойная программа, слова настоящего патриота и Абхазии, и России. Да, пожалуй, и всего мира. Патриот мира — и такое бывает!

Кино и книги девяностых

В начале девяностых на экранах страны появились два фильма, продолживших историю взаимоотношений Искандера с кинематографом.

Эти фильмы были сняты на «советской инерции» и для советского еще зрителя. Пожалуй, считать их однозначно художественными удачами, увы, нельзя.

При этом они очень разные. И проблемы у них разные тоже.

«Расстанемся, пока хорошие» — экранизации новеллы «Дудка старого Хасана» из «Сандро». Снял ленту Владимир Мотыль (он же сценарист), один из лучших советских кинорежиссеров. Однако к 1991 году времена «Белого солнца пустыни» и «Звезды пленительного счастья» миновали. Мотыль же решил и из новеллы Искандера сделать что-то такое историко-романтическое, костюмированное. И как будто попал в вилку между жанрами — историческим фильмом, да еще с приключенческим уклоном, и мелодрамой. Получилось прямолинейно, а вдобавок ко всему и мрачно.

Предательство и подлость всего окружающего мира — собственно, фильм об этом. Герой гибнет, и гибель его неизбежна — настроение, вполне соответствующее эпохе. Но смотрится картина скучновато, порой словно зависает на паузе. Возможно, такой темпоритм — сознательная установка опытного режиссера для создания лирической атмосферы. Мотыль снял чисто режиссерское кино, нацеленное скорее на самовыражение автора, чем на контакт с публикой. Не случайно фильм длинный, двухсерийный. Но в начале девяностых зритель хотел чего-то иного, хотя актер Георгий Дарчиашвили, сыгравший абрека Баграта (в новелле Искандера абрек носит имя Хаджарат), вполне убедителен и харизматичен.

А вот «Маленький гигант большого секса» Николая Досталя по новелле «О, Марат!» — ровно наоборот, открыто заигрывал с публикой, не ставя перед собой, кажется, никаких художественных задач. Таких залихватских комедий появится в скором времени десятки, и эта еще лучшая из них. Если оценивать ее в отрыве от прозы Искандера, от традиций отечественного кинематографа — фильм как будто и неплохой, и Геннадий Хазанов играет фотографа Марата блистательно. Скажем больше: на фоне грядущих поделок «Маленький гигант» — прямо-таки последний советский шедевр (и смотрится сегодня интереснее перегруженной ленты Мотыля). К написанию сценария самого Искандера не привлекали. Снимали в Сухуми, успели до начала войны.

При всей разнице оба фильма словно пришли из СССР — и немало пострадали от развала системы кинопроката. Но в начале девяностых кризис охватил и систему книгоиздания и книгораспространения.

И первый звоночек: из запланированного к выходу (двухсоттысячным тиражом!) собрания сочинений Фазиля Искандера вышло только два тома. Потом издание прекратилось — как и публикация многого в то время, например, пятитомника Василия Аксенова, на который шустрые ребята открыли подписку, а потом исчезли в неизвестном направлении. Если до середины девяностых тиражи Искандера, что называется, держались, то потом поползли вниз.

Вот некоторые издания того времени.

В 1993-м «Человек и его окрестности» вышел в издательстве «Олимп» тиражом 50 тысяч экземпляров, он же через два года в издательстве «Текст» — уже 10 тысяч.

Сборник 1997 года «Софи́чка» в издательстве «Вагриус» тоже вышел десятитысячным тиражом.

Тираж сборника «Детство Чика» (издательство «Книжный сад», 1994 год) — 25 тысяч. Сборник с таким же почти составом, также посвященный Чику, вышедший в издательстве АСТ как первый том собрания сочинений в 1997 году, — уже 11 тысяч.

Таяли и тиражи периодических изданий, где в девяностых время от времени появлялись новые рассказы Искандера, становившиеся всё короче, стремившиеся к притче, а то и к развернутому афоризму. Впрочем, второе важное произведение Искандера начала — середины девяностых, повесть «Софичка» (ударение на «и»!), была опубликована в одиннадцатом номере журнала «Знамя» в 1995-м.