Фазиль. Опыт художественной биографии

Они удачно «проскочили» между жестким государственным управлением и криминализацией риелторского рынка. В компанию пытались попасть разные деятели искусств, уверенные в том, что здесь квартиры кому-то «дают», — и не верили, что тут квартиры строят сами для себя, за свои деньги.

Что, конечно, было для дружной компании друзей и предметом гордости за свои силы, и поводом для беспокойства — вдруг не получится? Получилось!

Так в глубине Ленинградского проспекта появился уникальный дом-кооператив, где у Фазиля Искандера образовалась просторная квартира на четвертом этаже.

Над ним жил Андрей Мальгин, писатель, журналист и главный редактор недавно созданного им первого в стране «несоветского» журнала «Столица» — дерзкого, веселого, задававшего тон всей другой «перестроечной» прессе.

Под ним — Андрей Битов.

Одна квартира на площадке, полный уют и комфорт!

Далее — Виктор Славкин и Валерий Каунов.

В другом подъезде не хуже: на втором этаже Евгений Попов, на третьем Анатолий Приставкин, на четвертом — Белла Ахмадулина и Борис Мессерер, на пятом этаже — Сергей Каледин.

Вот такая литературная коммуна получилась! Живо общались, любили друг друга, вместе отмечали праздники, ставили в холле елку, танцевали…

Вот что написал нам Андрей Мальгин:

«Наши квартиры в доме на Ленинградке имели соседние номера — Искандер с Тоней и Сандриком жили в 67-й, а я в 68-й, но моя была этажом выше, и я могу сказать, что был знаком не столько с Фазилем Абдуловичем, сколько с его голосом. Он мог часами и очень громко читать свои стихи и прозу; кажется, стоя перед зеркалом. Я понимал, что он гений, но над его кабинетом была моя спальня, к тому же классик при этом много курил, и дым проникал через все щели, которых строители, производившие капитальный ремонт нашего дома, оставили много. Однажды Тоня попросила мою жену не ходить по квартире на каблуках: это мешало Фазилю сосредоточиться. Мы всё застелили коврами. А когда пришло время нам делать ремонт, купили путевку для классика в санаторий, чтобы строительный шум не отвлекал его от творчества. Искандер был непрактичным человеком, это понимали все, кто с ним в той или иной степени сосуществовали. Он был постоянно обращен в себя, смотрел внутрь себя, прислушивался к себе. Его берегли от неприятностей и неудобств все. Может, поэтому он дожил почти до девяноста лет и оставил столь глубокий след. Я мог бы рассказать множество бытовых подробностей, но, думаю, это будет неправильно».

Добавим, что Борис Мессерер за свой счет и по собственному дизайну устроил в подвале дома крохотный изящный бар для «мужских посиделок», живейшее участие в которых принимал и Фазиль Искандер. Во время этих микрозастолий как-то даже исчезала привычная маска печали, омрачавшая последние годы его чело. Славное это было время, несмотря ни на что!

Диалог авторов

ЕВГЕНИЙ ПОПОВ: Да, но это «славное время» многие сейчас именуют бандитскими, голодными, подлыми, воровскими, пьяными, в лучшем случае «лихими» годами. Фразу поэта Николая Некрасова из девятнадцатого века «Бывали хуже времена, но не было подлей» постоянно и, разумеется, открыто цитировали в тогдашних СМИ внезапно осмелевшие журналисты, быстро сообразившие, что цензуру, «антисоветские» статьи Уголовного кодекса РСФСР 70 и 190-прим. отменили и теперь за это «оценочное мнение» не посадят. Действительно, множество людей обнищало. Почтенные люди, как после революции семнадцатого года, торговали на многочисленных блошиных рынках всяческой мелкой дрянью, рылись в помойках… Но уже появились первые капиталисты из вчера еще подпольных «цеховиков», из шустрых, продвинутых коммунистов и комсомольцев, которые, изнывая от зависти к верховным старцам, были прекрасно информированы, что в нашей стране хорошо или плохо лежит и что необходимо немедленно «прихватизировать» в собственный карман.