Фазиль. Опыт художественной биографии

Ельцин дирижировал духовым оркестром в Германии. Он всегда любил музыку — и сыграл на ложках, стуча по лысой голове тогдашнего президента суверенной Киргизской Республики Аскара Акаева.

Ходорковский «варил» джинсы.

Навального знали только в военном городке Бутынь Одинцовского района Московской области, где он родился.

Тем не менее — страна выстояла и, извините, встала с колен, нравится это кому или не нравится. Для настоящих писателей, практически для всех, то время действительно стало «славным», потому что цензуру УЖЕ отменили, а деньги, отпущенные большевиками на пропаганду, ЕЩЕ были. Отсюда и миллионные тиражи толстых журналов, и — не скажу баснословные — нормальные, приличные гонорары. Плюс переводы стихов и прозы на Западе и там же чтение лекций за невиданные тогда в СССР денежки.

Все упомянутые выше персоны являлись тогда знаменитостями, нищими не были, а скорее наоборот. Отчего и «вытянули» строительство дома.

МИХАИЛ ГУНДАРИН: Но этот дом — он в чьей был собственности?

Е. П.: В собственности тех, кто его построил. Это, пожалуй, был первый дом в Москве, построенный таким способом. Сейчас-то их полным-полно. ТОО, ТСЖ и т. д.

М. Г.: Интересно! А вроде, казалось, все эти люди — поэты, прозаики — не от мира сего.

Е. П.: Они и были не от мира сего! Лопнула бы эта авантюра — даже трудно представить, что бы с нами сделали кредиторы, власти, бандиты и т. д. Но мы об этом тогда не думали. К нашему счастью, Андрей Мальгин, инициатор и вдохновитель всей этой затеи, оказался политическим и финансовым гением. Именно он придумал СХЕМУ, которая и была блестяще осуществлена на горе врагам.

М. Г.: А кто были эти «враги»?

Е. П.: В первую очередь «исполкомычи» из местного райисполкома. Сохранилась стенограмма, когда они даже собрали специально по этому делу свой хурал, где постановили, что как только мы достроим дом, они его отберут, постановление мэрии отменят. Какая-то тетка даже ляпнула, что если Ахмадулиной худо живется в Москве, то она может ей посоветовать: «Ехай в заграницу». Но случился путч 1993 года, и отменили их, а не нас. Я, впрочем, в политику не лезу. Мне б чего-нибудь попроще, как Ваньке Морозову из песни Окуджавы. Что-нибудь вроде дома на Ленинградке.

М. Г.: А роль Фазиля в этом «домострое»?

Е. П.: Он был САМЫЙ ЗНАМЕНИТЫЙ из нас. Я помню, как мы с Фазилем, Мессерером и Мальгиным были в кабинете у Лужкова, когда тот в присутствии наших оппонентов «решал вопрос».

На секунду его авторучка зависла над проектом постановления московского правительства о разрешении продать нам эту многолетнюю руину, где уже поселились бомжи, шныряли крысы, прорастали деревца через замшелый мусор. Потом он глянул на строгого Фазиля и изрек спасительную фразу: «Нет, все-таки решим вопрос в пользу писателей».

Главный районный «исполкомыч» сначала был недоволен, но потом с нами сильно подружился, такое было время в НАШЕЙ стране. Сейчас в это трудно поверить, но за всё время строительства дома мы не дали ни одной взятки, если не считать походов в ресторан для угощения прораба-кавказца. А рабочими у него были исключительно русские женщины. Мессерер, я и Славкин приносили им тортики, угощали сладким вином и танцевали с ними прямо в бытовке под кассетный магнитофон. «Времена не выбирают, в них живут и умирают», — сказал ленинградский поэт Кушнер. Интересно, читатели этой книги еще помнят, кто такой был Лужков?

Глава пятнадцатая Осень патриарха

Премии, награды и немного политики

Пожалуй, именно с конца девяностых годов, то есть со своего семидесятилетия, Фазиль Искандер приобрел статус абсолютного классика, причем в глазах, кажется, всех. И власти, и интеллигенции, и читателей. Ну а классику — соответствующие почести.

Слава богу, он многое успел получить при жизни, особенно в последние годы. Награды Искандер принимал с врожденной учтивостью и чувством собственного достоинства. Рядом с ним любой вручающий чувствовал, что удостоен великой чести — награждать Классика и Патриарха словесности.

Он получил орден «За заслуги перед отчеством» трех степеней — к 70-летию, 75-летию, 80-летию. Еще две Государственные премии — в 1994 году и в 2014-м (стало быть, к 65-летию и 85-летию). Премия правительства России вручена в 2011-м. Тогда же (в один год!) Искандер получил и «Большую книгу», и «Ясную Поляну». Так сказать, по совокупности заслуг — и, как вполне справедливо указывала номинация «Большой книги», «За честь и достоинство». Плюс премия «Триумф», самая престижная в то время из негосударственных (1999). Плюс Бунинская премия (2013).