Федеративные идеи в политической теории русского народничества

Эта точка зрения впоследствии не раз будет высказана в работах Герцена, например, в статье «Старый мир и Россия. Письма к В. Линтону» 1854 г.: «Ни Вена, город рококо-немецкий, ни Петербург, город ново-немецкий, ни Варшава, город католический, ни Москва, город только русский, – не могут претендовать на роль столицы объединенных славян. Этой столицей может стать Константинополь – Рим Восточной церкви, центр притяжения всех славяно-греков, город, окруженный славяно-эллинским населением. Германо-романские народности – это продолжение Западной империи; явится ли славянский мир продолжением Восточной империи? – Не знаю, но Константинополь убьет Петербург»[137].

В течение пяти лет, с ноября 1849 г. до начала 1854 г., эта часть теории славянской федерации оставалась практически неизменной. Однако нет оснований считать, что Герцен увлекся мечтой о Третьем Риме или новой Византийской империи: он неоднократно высказывал ненависть к «византийской» России, Константинополь был так важен для него потому, что этот город потенциально мог бы стать новой столицей славянского мира. Славянская федерация, по мысли Герцена, должна была объединить территории России, Польши, Украины, а также области, населенные западными славянами, проживавшими в Венгрии, Сербии и др. В представлении Герцена, федерация славянских народов должна была напоминать добровольный союз времен антинаполеоновской коалиции: «Славянский мир стремится к единству; это стремление обнаружилось тотчас после наполеоновского периода. Мысль о славянской федерации уже зарождалась в революционных планах Пестеля и Муравьева. Многие поляки участвовали в тогдашнем русском заговоре» [138].

Как отмечает Г. А. Малютин, «Герцен придумывает идею двух Россий: одна из них – Россия правительственная, в которой нет ничего русского и национального, и вторая Россия – народная, безгласная, податная, страдающая не меньше Польши. Поляки и русские не враги, а братья и союзники по борьбе с российским царизмом»[139].

Развитие А. И. Герценом теории славянской федерации в 1850-1860-х гг

Герцен развивал и доказывал необходимость и возможность славянской федерации в работах «О развитии революционных идей в России» и «Русский народ и социализм. Письмо к И. Мишле». В них мало говорится о практических сторонах федеративного устройства славянских земель, но несомненно то, что ведущая роль в этом объединении земель отводилась России: «Солидарность, связывающая Россию и Польшу между собою и со всем славянским миром, не может быть отвергнута; она очевидна. Еще более: вне России нет будущности для славянского мира; без России он не разовьется, он расплывается и будет поглощен германским элементом; он сделается австрийским и потеряет свою самостоятельность»[140].

Мыслитель считал, что славянам необходимо объединиться при руководящей роли России в этом процессе, чтобы нейтрализовать внешние угрозы, в частности, со стороны германских народов, которые представлялись Герцену враждебными славянскому миру. По его мнение, конкуренция между германцами и славянами никогда не прекращалась в истории, поэтому если последние не объединятся, то в ближайшем будущем они утратят и политический суверенитет, и культуру. Что же касалось сложностей в отношениях между самими славянами, то народы, по мысли Герцена, должны сами их разрешить мирным образом. Г. А. Малютин по этому поводу пишет, что в представлении мыслителя «малороссы сами смогут выбрать, как им поступить, – соединиться с Польшей или с Россией или же протянуть руки на братский союз и на независимость от обеих». Исследователь замечает по этому поводу, что если Герцен был убежден в возможности вхождения в федерацию одновременно России, Польши и Украины и «в пример им ставил кантоны Швейцарии и северные и южные штаты в Америке», то он «слабо представлял себе положение дел» на территориях перечисленных славянских земель, которые «отличались от Швейцарии и других стран очень сильно». Да и друг с другом их было сложно сравнивать по причинам «разного уровня развития общества», а также «различающегося этнического и конфессионального состава»[141].

Таким образом, Герцен считал, что внешняя угроза диктует необходимость объединения славянских народов, а их традиционный уклад и внутренние потребности определят форму этого объединения: «Централизация противна славянскому духу; федерализация гораздо свойственнее его характеру. Только сгруппировавшись в союз свободных и самобытных народов, славянский мир вступит, наконец, в истинно историческое существование. На его прошлое можно смотреть только как на рост, на приготовление, на очищение. Исторические государственные формы, в которых жили славяне, не соответствовали внутренней национальной потребности их, потребности неопределенной, инстинктивной, если хотите, но тем самым заявляющей необыкновенную жизненность и много обещающей в будущем» [142].