Федеративные идеи в политической теории русского народничества

Бакунин, с одной стороны, испытывал уверенность в необходимости и силе коллектива, но с другой стороны, он исключительно бдительно относился к любым проявлениям несоответствия сил маленьких и больших коллективов. Если на разницу сил между личностью и общиной он еще мог закрыть глаза, то аналогичный контраст между общиной и государством был для него неприемлемым. Отсюда и возникла провинция – как противовес государственному началу.

Мыслитель считал, что федерация на основе свободных и автономных общин обладает возможностью создавать новые международные отношения, которые должны прийти на смену старым, подвергавшимся Бакуниным уничтожающей критике: «Абсолютное отрицание политики расширения, славы и могущества государства – политики, которая обращает каждую страну в крепость, исключающую из своей среды все остальное человечество и тем вынужденную смотреть на себя до известной степени как на все человечество, становиться самодовлеющей, самоорганизоваться внутри себя как отдельный мир, независимый от человеческой солидарности в целом, и искать свое благоденствие и славу в том зле, какое она наносит другим народам»[206].

Таким образом, Бакунин сначала устранил противоречие между свободой личности и коллективным началом. Затем установил почти неограниченную власть общины во внутренних делах и значительную власть в делах внешних. Потом создал посредника между общиной, нацией и федерацией в виде провинции как союза общин, уравновешивающего собой государственные силы. В результате он трансформировал противоречие между личностью и коллективом в противоречие между разновеликими коллективами.

Следует остановиться на бакунинской теории коллектива. По мнению мыслителя, главные условия для формирования коллектива – «зависеть от положения, исторических привычек, потребностей данного времени и особых обстоятельств»[207]. Коллектив всегда ищет «действительное, живое единство», отвергает «однообразие», и автор убежден: «…еще более тесное единство принесет с собой опыт, время, развитие совместной жизни, собственное разумение и потребности общин»[208]. Силу объединения трудно измерить, она, как считал Бакунин, является «исключительно результатом местной, внутренней потребности и взаимного притяжения частей»[209].

Право личности ограничено коллективом, личность получает от коллектива «его гарантии и его защиту». Кроме того, коллектив предоставляет личности «гарантии, солидарность и общение». Также человек еще может организовать новый коллектив внутри того изначального коллектива, которому он принадлежит: «Ни общество, ни какая-либо часть его: община, провинция или нация – не имеют права мешать свободным лицам свободно образовывать ассоциации для какой-либо цели – религиозной, политической, научной, промышленной, художественной или даже в целях взаимного развращения и эксплуатации людей беспечных и глупых, при условии, что последние уже достигли совершеннолетия»[210]. Это уже активная ассоциация по сравнению с пассивным коллективом – таким, как община, провинция и т. д., которые сформировались в ходе исторического процесса.

Здесь уместно привести мнение В. М. Артемова, оценивающего бакунинское социальное конструирование: «К числу теоретических заслуг М. А. Бакунина относится вывод о том, что освобождение общества и человека не может идти через новую диктатуру, оно возможно только на основе неполитических соглашений между заинтересованными в созидании людьми и социальными группами (ассоциациями), стремящимися к сотрудничеству и взаимопомощи. Такой подход более оправдан в социально-нравственном отношении, но, правда, весьма утопичен в смысле характеристики наличной готовности самого народа для подобного рода вариантов общественного переустройства» [211].