Федеративные идеи в политической теории русского народничества

Исследователи идейно-философского наследия Лаврова подчеркивали эту особенность его взглядов. Так, например, Б. С. Итенберг в своей монографии, посвященной влиянию работ Лаврова на развитие русского революционного движения, отмечал, что это влияние заметно не только в развитии революционной теории – оно оказало влияние и на практическую деятельность его современников: «Но как-то оказалась почти вне поля зрения исследователей роль произведений Лаврова в практической деятельности, в организационных начинаниях, развернувшихся в начале 1870-х годов»[244].

Одной из самых значительных работ Лаврова, если судить о них по влиянию, оказанному на его современников, стали «Исторические письма». Эти «письма» Лавров под псевдонимом «П. Миртов» публиковал отдельными главами в еженедельнике «Неделя» в конце 1860-х гг. Впоследствии они были собраны вместе и напечатаны в сентябре 1870 г. – эта книга известна как первое издание «Исторических писем». Как отметил Лавров в предисловии ко второму изданию книги, «письма» были написаны «в отдаленном городе Вологодской губернии» (во время ссылки в городе Кадникове) и печатались в России, из-за чего в первом издании автором применены «оговорки и затушевывания, которые неизбежны во всяком труде, издаваемом в пределах этой территории». В 1872 г. автор попытался выпустить «письма» повторно, но переиздание сразу же было запрещено. В связи с этим новая – вторая – редакция книги вышла только через 20 лет, в 1891 г. В нее вошли некоторые новые труды автора, в частности, «Теория и практика прогресса», а ранние статьи были частично переработаны. Поскольку «Исторические письма» главным образом посвящены проблемам, которые «наиболее занимали прессу в данную минуту», они могут послужить прекрасным материалом для изучения состояния общества и движения общественной мысли, в особенности в области разработки теоретического обоснования народничества в конце 1860-х гг. Так как текст «Исторических писем» для второго издания, вышедшего уже за пределами России, был переработан самим автором, именно он выбран для изучения в настоящей работе: в нем одновременно и сохранена живая мысль автора в ее развитии, и устранены недомолвки и искажения, обусловленные подцензурностью первого издания.

По определению Лаврова, термин «идеализация» подразумевает сознательное значение, которое человечество придает своим бессознательным действиям: «Область идеализации очень обширна. Во всех элементах своего развития она опирается на стремление придать в воображении человека сознательный характер действиям бессознательным и полусознательным, а действия сознательные перевести с более элементарной ступени на высшую»[245].

То есть в «идеализации» Лавров видит продукт некоего психического процесса, могущего внести – и зачастую вносящего – в сознание и память человека некоторые искажения при попытке осознания им процессов и явлений внешнего мира. В некоторой степени можно сопоставить это понятие с «очками» Канта, сквозь которые человек наблюдает природу: «Наблюдение указывает три группы идеализации, выходящие из желания человека внести сознание и разум во все явления или, по крайней мере, в большинство их»[246]. Словом, это продукт применения разума человека к явлениям внешнего мира.

У Лаврова теоретические исследования всегда влекли за собой и практические рекомендации, теория и практика не существовали по отдельности. Если идеализация является продуктом деятельности разума, то общественные формы, реализованные в культуре, так или иначе воплощают естественные потребности человека. Человечество в ходе истории вырабатывает различные общественные формы для удовлетворения конкретных потребностей. Обычно общественная форма очень сложна: она соединяет в себе различные функции, чтобы одновременно удовлетворить комплекс потребностей личности. В качестве примера такой комплексной общественной формы Лавров приводил патриархальную семью: она стремится удовлетворить «потребности воспитания растущего поколения, и потребности экономического обеспечения личностей, и потребности защиты их от внешних врагов, и потребности ограждения одной личности семьи от насилия другой, и потребности накопления знания, и потребности творчества»[247]. Немало и случаев, когда человек творил ряд различных общественных форм, чтобы удовлетворить одну определенную потребность. Очевидно, человеческие потребности не сразу формируют общественные формы – именно идеализация совершает эту работу: «Теория общественных форм, как они должны быть на основании ясно понятых человеческих потребностей, – есть продукт истинной и научной идеализации соответствующей потребности»[248].