Федька с бывшей Воздвиженки

Вовка окинул класс взглядом торжествующего правдолюбца. Его давно мучило, что никто с ним не дружит. Но теперь, когда он вывел Стародубова на чистую воду, ребята будут относиться к нему по-другому. Вовка изредка делился с одноклассниками своими запасами, но никто не принимал его подношений. И только Витька брал у него свою долю, которую честно зарабатывал тем, что раздавал тумаки задиравшим Вовку старшеклассникам. Да и Витька не любил Вовку. А за что не любили? За то, что он лучше всех отвечал по русскому? За то, что его отец был начальником орса? Не было справедливости на этом свете, как говаривал его отец. Зато уж теперь ребята будут к нему относиться с уважением. Ведь он сказал им правду, которую скрывал Сашка. А еще гимнастерку носил, по истории доклады делал о положении на фронте. А на деле был трусом и удрал от немцев. Правда, Вовка с Матерью и отцом тоже эвакуировались из Москвы в октябре сорок первого года. Но они не хотели оставаться в Москве, потому что отцу предложили хорошую работу в Ташкенте, в наркомате пищевой промышленности. Вовка сглотнул слюну, вспомнив, как мать жарила в масле пирожки, а он уплетал их и заедал здоровым, величиною с урюк, изюмом. А квартиру в Москве сторожил их дед. От деда Вовка и узнал, что Сашка никогда не воевал. Он с Вовкиным дедом весною торговал на базаре.

Летом Вовка с родителями вернулся в Москву, и отец выгнал деда из дома. Дед не хотел торговать яблоками, привезенными отцом. «Спекулировать не пойду», — услышал тогда Вовка слова деда. Отец стал кричать, что задаром у нас в стране никто свой хлеб не ест. Кто не работает, мол, тот не ест. А дед сказал, что это еще в священном писании сказано и что сын его выпал из честных людей, выпадышем стал. И тогда отец совсем из себя вышел. Катись-ка ты колбасою из дому, сказал отец. И дед ушел к своей сестре. Жалко было деда Вовке. Он много всяких сказок и историй знал. А теперь их ему никто не расскажет. Да и не в сказках дело. С дедом было интереснее, чем с отцом. Отец только про успеваемость спрашивал да в руки сласти всякие совал. А дед и жужжалки из сургуча и конского волоса мастерил, и свистульки из липы, на которых можно было сыграть «Ах вы, сени, мои сени». А еще до войны Вовка заболел менингитом. Его хотели положить в больницу, но дед не позволил. Он сам вылечил Вовку какими-то травами и компрессами. Две недели сидел у Вовкиной постели. Выходил внука. И врач сказал, что спасло Вовку только чудо. Но чуда не было — были дедовские руки... Вовка пошел бы наведаться к деду, да отец предупредил: если узнает, что Вовка с дедом встречается, выпорет до полусмерти...

— Выгнать его из нашего класса! — крикнул кто-то.

Вовка вздрогнул. Он думал, что говорят про него, но успокоился, когда услышал:

— Всех обманывал!

— Героя из себя строил!

Каждый старался перекричать другого. Про Вовкино существование забыли.

Федька и Герка смотрели на Сережку, стоявшего у двери. Федька хотел подойти к нему, но почему-то не решился.

Герка шмыгнул носом и толкнул Федьку в бок.

— Ну чего тебе? — спросил Федька.

— А откуда Вовка узнал об этом?

В самом деле, никто не догадался спросить Вовку, от кого он узнал про Сашкино вранье.

— Эй, выпадыш, — сказал Витька, — подь сюда!

Вовка подошел к Витьке. Он излучал залежавшиеся запасы радости и ликования и считал себя уже не отверженным, а равным среди равных. Но это была злая радость.

— У кого ты пронюхал про Сашку? — спросил Витька.

— А ты что, не веришь? — удивился Вовка. — Он же сам сознался.

— Слушай, оглоед райский, — Витька похлопал Вовку по щеке. — Я не люблю дважды задавать один и тот же вопрос. — Витька выглядел настоящим прокурором. Наверняка он где-то слышал эту фразу и сумел произнести ее с настоящим филевским блеском.

— Так я же правду сказал, — Вовка недоуменно пожал плечами.

— Кто?! — рявкнул Витька.

— Дед, — сказал Вовка.

— А ты деду давал слово, что никому об этом не скажешь? — Ногтем большого пальца Витька поддел фиксатый зуб и тем же пальцем провел поперек шеи.

— Нет.

— Все равно ты подлюга! — сказал Витька.

— Разумеется. — Сережка пустил струйку изо рта. На этот раз у него вышло не хуже Витьки. — Паспорт когда будет?

— Дня через три.

— Ладно. — Сережка вышел в коридор.