Федор Достоевский. Болезнь и творчество

Помимо чувства собственного достоинства, характерными чертами личности Достоевского были стремление к совершенству и непоколебимая вера в себя, в свои возможности, и это нередко становилось поводом для насмешек над ним, для нападок на него в прессе, часто незаслуженных.

Разные люди, которые видели его или общались в разные периоды его жизни, давали ему неоднозначную характеристику, иногда прямо противоположную. Страхов Николай Николаевич (1828–1896), публицист и философ, писал: «Какое странное явление этот человек – и отталкивает, и привлекает». Страхов был много лет другом семьи Достоевских и, казалось бы, хорошо знал о болезни писателя и особенностях его личности, тем не менее позволил себе охарактеризовать его в письме ко Льву Николаевичу Толстому от 28 ноября 1883 года как отрицательную личность: «Это был несчастный и дурной человек, который вообразил себя героем. Он был труден в общении с людьми до невероятности, всех раздражал, был всем недоволен. Его характер был непереносим. Он зол, завистлив, развратен и всю жизнь провел в таких волнениях, которые делали его жалким, и делали бы смешным, если бы он не был при этом так зол и так умен. Себя считал лучшим из людей. Проповедовал гуманность, а сам понукал слугами. Был высокого мнения о себе, беспорядочен в делах, вечно в долгах и вечно погружен в литературные дрязги».

Толстой дал сдержанный ответ Страхову: «Письмо Ваше очень грустно подействовало на меня, разочаровало меня. Вы были жертвою ложного, фальшивого отношения к Достоевскому, как к пророку и святому, между тем он был человек, умерший в самом горячем процессе борьбы добра и зла. Из книги Вашей я первый раз узнал всю меру его ума. Чрезвычайно умен и настоящий».

Толстой был высокого мнения о творчестве Достоевского. Прочитав «Записки из Мертвого дома», он пишет Страхову: «Не тон, а точка зрения удивительна, истинная, естественная, христианская. Хорошая, назидательная книга. Я наслаждался ею вчера целый день, как давно не наслаждался».

После смерти Достоевского Толстой понял, что это был «самый близкий, дорогой и самый нужный мне человек. Опора какая-то отскочила от меня».

Гнев у Достоевского возникал иногда по незначительному поводу и мог обернуться трагедией для того, на кого он был направлен. Однажды Анна Григорьевна ради шутки сделала выписку из книги, которую он читал, и послала ему в письме. Он не понял шутки, решив, что кто-то объяснялся ей в любви, и пришел в необыкновенную ярость, набросился на нее сначала с ругательствами, потом сорвал с шеи медальон, поранив ее цепочкой. Жена поняла, что такие шутки могут быть опасными, ведь если бы «цепочка была немного крепче, то шутка, возможно, могла стоить ей жизни». Успокоился только после того, как увидел в медальоне портрет свой и дочери.

Присущая его болезненному состоянию обстоятельность помогала ему создавать ярко выраженные черты персонажей, с мельчайшими подробностями он описывал эпизоды из жизни героев, с указанием мест их проживания, так что создавалось впечатление реальности их существования. Ни один художник слова не описывал душевный мир персонажей и их окружение с такими подробностями, как Достоевский.

Пунктуальность, обстоятельность и застревание на мелочах – это черты его болезненного характера. Его глубоко ранило злословие людей, а их, в свою очередь, раздражали его несдержанность, легкая возбудимость, его недовольство окружающим. По воспоминаниям его жены, он иногда приходил в негодование от пустяков: то чай подали крепким, то слабым, то горячим, то холодным. «Однажды он шесть раз требовал поменять стакан с чаем». Мало кто из близких к нему лиц, кроме двух-трех, понимали болезненные свойства его характера и относились снисходительно к его не совсем обычным выходкам.

Его нередко травили ядом ненависти, а иногда он становился мишенью для насмешек, и в таких случаях он или разражался гневной отповедью, или замыкался в мире своей ожесточившейся души. А он больше, чем кто-либо, нуждался в человеческом участии, искал сочувствия в людях, но не всегда находил его из-за своего, как указывалось выше, «отталкивающего характера». А такой характер был связан не только с наследственностью и тяжелой болезнью, но и с последствиями тех невероятных страданий, которые он претерпел и которые не всем под силу было вынести.

Писательница Екатерина Павловна Леткова-Султанова (1856–1937), сидевшая рядом с ним во время процедуры лечения сжатым воздухом, была поражена вспыхнувшей у него яростью из-за пустяка – неудавшегося снимка, сделанного фотографом во время процедуры. И она с трудом его успокоила. А.Н.Майков, который оставался другом Достоевского до конца дней, много времени проводил в общении с ним, вспоминал после его смерти: «Достоевский и человек, и товарищ был хороший, но страшно самолюбивый и неуживчивый. После успеха “Бедных людей” со всеми перессорился, кроме меня».