Фейрум

– Ты можешь перенести нас сейчас? Детали плана обговорим на месте.

– В «Монеты»? Думаю, да.

Липа достала из кармана карты. Джек не удержался от комментария:

– Занятно. Наш товарищ трикстер продолжает радовать.

– Да брось. То, что исчез валет, – хороший знак. Я нашла тебя. Теперь мы поможем Игнасу.

– Когда окажетесь в «Хай Джен», не забудьте про катализатор, – подал голос Клирик после продолжительного молчания, и Лагард кивнул. Липа заглянула в его темные глаза: угольки, горевшие на бледном лице, не казались ей безумными, как прежде.

– Теперь я вижу, отец О’Доннелл. Знаю, чего вы хотите добиться.

– Уверена, Филиппина? – Ни намека на угрозу в голосе, даже раздражение испарилось.

– Да, – ответила она твердо, без колебаний и страха. – Вы хотите пробудить Хозяина.

План был прост и в то же время запутан, как знак бесконечности.

Липа вспомнила сравнение, которое привел Игнас, прежде чем начать свою историю – от рождения и до побега из «Хай Джен». Тогда они сидели на кожаном диване в его комнате: путь Липы сквозь время только начинался.

Теперь они с Джеком сидели в баре в ожидании Восьмерок.

Он перекатывал монету между пальцами, как заправский фокусник, ничуть не переживая об исходе разговора. Зато Липа была натянутой струной. Лагард взял на себя самый сложный пункт плана.

– Заделался двойным агентом, – прокомментировал Джек.

Тот бросил в ответ:

– C’est la vie[46].

Прямая связь с корпорацией была только у Пурпурных. Если Эйда Голден хотела заполучить нового фейрщика, он станет им – и даже не на словах. Для этих целей у Лагарда была припасена ампула с искристо-лиловой жидкостью. В лаборатории Клирика они не теряли времени зря, вопреки заявлению Джека.

Прощание вышло сухим и скомканным. Отрицать ее догадку О’Доннелл не стал. «Ты поймешь, что мы на одной стороне», – сказал он, вкладывая в ее ладонь два пузырька разных цветов.

– Что это?

– В первом – чистый фейрит. Во втором… Я называю это «бустером». Усиливает любое свойство, эффект временный.

– Насколько долгий?

– От часа до суток – в зависимости от организма и естественных факторов.

– Главное, чтобы Поджи заинтересовался, – добавил Лагард. – Последствия нас уже не коснутся.

– Андре, ты разве не собираешься оставаться в Слэк-Сити? Игнас говорил…

– Что я патриот до мозга костей? – На лице расцвела акулья улыбка. – Только не теперь, когда милостью нашего переговорщика я обещан обеим бандам.

Джек отмахнулся:

– Не вали с больной головы на здоровую. То был не я.

– Что сделано, то сделано, – поспешила вмешаться Липа. – Действуем сообща, чтобы не было сюрпризов.

– Они будут, Деревце. Не думай, что я каркаю, но доверься опыту – сюрпризы неизбежны.

Ожидание затягивалось. Джек уронил монету: та, звякнув, завертелась на ребре.

– Давай в «правду или действие»?

– Нет.

– Как категорично! Ну, тогда демона вызовем.

Липа поперхнулась глотком воды. В подобном заведении она бы не рискнула заказывать коктейли, но вода, по крайней мере, выглядела чистой и ничем не пахла.

– Это что, шутка?

– Ну почему. Никогда в жизни не был так серьезен. Наш падре баловался подобным. Кризис веры нехило по нему ударил, но что было, то прошло. Кануло в Лету, ищи по свету.

– Отец О’Доннелл для меня сложнее всех, – призналась Липа. – Он как закрытая книга.

– А тебе всегда нужно докопаться до сути? – с грустью усмехнулся он.

– Разве это плохо?

– Это прекрасное качество, Липа, – Джек неожиданно назвал ее коротким именем. – Цени его и не потеряй. Ни в коем случае.

Она выглянула в окно, где за потоками дождя колыхались кляксы неона. Фейртаун был частью большого города, как и каждый из них был частью чего-то большего. Миллионы микроорганизмов служили человеческому телу, как миллионы анимонов – Хозяйке Скорби. Всегда было что-то большее. То, чему ты принадлежал.

Может, ей и впрямь стоило поступать на биолога или врача. В другой, прошлой жизни.

– Так что с Клириком? У тебя есть его история?

– Была. Как только выберусь отсюда, найду лазейку в свой таймлайн. Без колоды жизнь не та. – Джек потер пальцем лоб, отгоняя непрошеную мысль. – Так вот. Падре проиграл в «Двадцать пять»[47] еще на заре моего пребывания в Доме, а правило для всех одно: проигрываешь – плати правдивой байкой.

Джек сделал глоток из кружки.

– Если в двух словах, славный мальчуган по имени Мораг родился в Килларни: юго-западная провинция, махонький городишко. Бедная семья, отец-тиран. Из тех, что топят за рабочую партию, по выходным уходят в запой и поколачивают безропотных жен. Проза жизни, как она есть. На желание сынишки стать ученым и уехать в Дублин глава семьи положил… кхм, запрет. Ты уж прости, Деревце, но о таких людях мягко нельзя, так и норовит слететь с языка.

– Понимаю, – кивнула она, лишний раз убеждаясь в том, что все корни уходят в детство. Все неприглядные черты и проблемы, с которыми человек сталкивается в жизни. Никто не становится маньяком, безумцем или алхимиком просто так.