Фейрум

– Фейрум 2V. – Андре протянул ампулу с лиловой жидкостью. – Срок действия дольше, откаты слабее. Провоцирует преимущественно физические свойства. Думаю, члены Семьи останутся довольны.

– Позвольте мне решать. Он протестирован?

– Так точно, мадам. Но вы же понимаете, реакция всегда индивидуальна.

Эйда поморщилась.

– Цена. Назовите, во сколько мне обойдется партия.

– Мне необходимо сырье высокого качества. Если ваши связи с «Хай Джен» столь крепки…

Она колебалась недолго. Андре увидел за окном далекую алую вспышку – эпицентр нового взрыва. Тут бы самое время проснуться совести, но Лагард успокаивал себя мыслью, что Восьмерки громят склады Пурпурных. Мирное население Фейртауна не их цель.

– Тони и Дон вас отвезут. – Эйда Голден стремительно и вместе с тем изящно поднялась из-за стола. – Будьте осторожны, мсье Лагард, не наделайте ошибок. По прибытии на место вас встретит человек по имени Рубен. Возьмите что необходимо. Ровно столько, сколько нужно, – произнесла она с нажимом, – и возвращайтесь. Не хочу, чтобы вы попали в беду. Думаю, не стоит объяснять, что в столь неспокойное время лучше придерживаться одной стороны.

– Разумеется, мадам. – Он кивнул.

Она взглянула на него с удивлением, словно ждала чего-то еще. Не дождавшись, первой покинула комнату переговоров. Только под дулом пистолета он стал бы желать удачи той, по чьей вине они потеряли Найнса, – из практических соображений.

…Фургон затормозил. Сложная система подъездных дорог привела Пурпурных в подземный гараж комплекса. Осталось две минуты. Андре ударил ногтем по шприцу. Первым к нему обернулся Дон, опустив заградительную сетку между водительским и пассажирским сидениями.

– Карета прибыла, фейрщик!

Тонкая игла вошла в смуглую шею над воротником. Округлившиеся в первый миг глаза закатились. Пурпурный обмяк. Тони чертыхнулся, потянувшись к кобуре, но не успел. Старые добрые барбитураты не подвели: необходимая доза – и нервная система парализована на час-другой.

Андре надеялся, что этого хватит.

Парадокс времени заключался в том, что люди искусственно создали для него рамки. Меры. Ограничители. Часы существовали исключительно для удобства, чтобы не повергнуть мир в хаос. Чтобы синхронизировать все и всех – заставить жить по единой модели. Уместно ли говорить при этом о свободе? Вряд ли. Как считал Лагард, свобода – истинная, а не относительная – невозможна в принципе. Это лишь метафизический абстракт. К тому же он врач, а не философ.

Что ему действительно интересно, так это механизм временного стержня. Оказавшись в Шатком Доме, где не действовали законы времени, Андре понял, что границ не существует. Если земные законы отрицаются по щелчку пальцев, разве можно быть уверенным в завтрашнем дне? В прежних убеждениях? Хоть в чем-то? Где находилась точка невозврата между наукой и чудом? И была ли разница?

Часть ответов он получил от Морага. Ирландец был занятным собеседником: современный алхимик, теософ, бета-фейрумный. Его идеи граничили с безумием – так поначалу казалось. Андре был готов довериться теории множественных миров, но сказки про мстительные божества – это уже слишком.

Он собирался остаться в родном мире до конца. Увидеть, что будет после, каким бы разочаровывающим ни был последний кадр. Пока не идут титры, всегда есть надежда, так?

Теперь Лагард ни в чем не был уверен. Хотелось ли ему жить? Разумеется, да. Пуля в лоб от Семьи или Восьмерок – не то, на что он рассчитывал. Но она неизбежна после сегодняшнего вечера, даже если удача повернется к ним лицом и они покинут здание «Хай Джен». Войти – половина дела. Отыскать Найнса и выйти – вот здесь начнутся проблемы.

Он взглянул на часы. Пятьдесят восемь секунд. Ровно в одиннадцать часов его встретит человек Эйды, Рубен, и лучше бы Филиппине со своим дружком-янки поторопиться.

Андре распахнул дверь и вышел из электрокара, держа под мышкой мини-кейс, заполненный ампулами. За поясом – заряженный пистолет. Он оглянулся у дверей: тонированные стекла скрывали Дона и Тони. Пусть отдыхают.

Цифры на дисплее сменяли друг друга. В небе черными тенями мелькали дроны. Первый беспилотник пронесся мимо. Лагард проследил за ним взглядом: алые точки на горизонте росли. В порту Слэк-Сити пылали пожары.

Липа стояла под козырьком и глядела на лужи. В ночь, когда все началось, тоже шел дождь. На острове пахло свежестью и сиренью, а здесь – густым обволакивающим дымом. Улицы футуристичного Слэк-Сити напоминали калейдоскоп со сломанной линзой: яркие детали мозаики, рассыпанные в самых неожиданных местах, пестрые вывески, люди и фейрумные всех национальностей. Кипящий сплав языков, культур и политических убеждений. И они только что подлили масла в огонь.

Гротескный мегаполис был для Липы чужим и неуютным, и все же она не желала ему гибели. Не хотела, чтобы город Игнаса стал похож на Ричмонд. В любом месте можно отыскать что-то значимое – мелочь, за которую его можно полюбить, будь то забавный аквариум в витрине через дорогу или музыкальный ритм, лившийся из ретро-автомата.