Фейтфул-Плейс

– Значит, расклад такой… – Стивен глубоко вдохнул: он отрепетировал свой выход и готовился произвести на меня впечатление. – До сих пор никто из нас не обращал внимания на то, что тело Роуз Дейли спрятали. Мы пытались разобраться в том, почему его спрятали в шестнадцатом доме, но не в том, почему его спрятали вообще. Но, по-моему, это о чем-то говорит. Все согласны, что это выглядит как незапланированное преступление, так? Мол, убийца просто вышел из себя…

– Видимо, так.

– Значит, у него голова должна была кругом пойти, когда он увидел, что наделал. Я бы рванул из этого дома на полных парах. А наш убийца собрал волю в кулак, нашел подходящее место, спрятал тяжелое тело под тяжелой бетонной плитой… Это потребовало времени и усилий, и немалых. Ему было необходимо спрятать тело. Во что бы то ни стало. Почему? Почему нельзя было оставить его на месте, чтобы кто-нибудь наткнулся утром?

Малыш проявлял задатки психолога-криминалиста.

– Ну и почему? – спросил я.

Стивен подался вперед над столом, глядя мне в глаза, захваченный своей версией.

– Потому что он знал, что кто-то может связать его либо с Рози, либо с самим домом. Иначе не объяснить. Если бы тело нашли на следующий день, кто-то сказал бы: “Погодите, вчера вечером я видел, как такой-то шел в дом шестнадцать” или “Кажется, такой-то собирался встретиться с Роуз Дейли”. Убийца не мог допустить, чтобы тело нашли.

– Похоже на то.

– Значит, все, что нам нужно, – это найти эту связь. Историю Имельды мы отметаем, но у кого-то есть другая история – очень похожая, только правдивая. Возможно, они и думать про это забыли, потому что никогда не придавали значения, но если подстегнуть их память… Для начала я бы опросил самых близких Роуз – сестру, лучших подруг – и тех, кто жил тогда на четной стороне Фейтфул-Плейс. В ваших показаниях сказано, что вы слышали, как кто-то проходил по тем дворам; этого человека могли увидеть в заднее окно.

Еще несколько дней работы в этом направлении – и он что-нибудь раскопает. Стивен лучился такой надеждой, что чертовски не хотелось осаживать беднягу – это как пнуть щенка ретривера, который принес тебе свою любимую резиновую игрушку, – но другого выхода не было.

– Отличный ход мыслей, детектив. Все здорово увязывается. На этом и закончим.

Стивен ошеломленно взглянул на меня:

– Что?.. В смысле… Как это?

– Стивен, зачем, по-твоему, я тебе сегодня написал? Я ведь был в курсе, что детализации вызовов у тебя нет, я уже знал про Имельду Тирни, я прекрасно понимал, что в случае важных подвижек ты со мной свяжешься. Так зачем, по-твоему, я хотел встретиться?

– Я просто думал… Новости.

– Можно и так назвать. Вот тебе новость: с настоящего момента мы оставляем это дело в покое. Я снова в отпуске, ты снова машинистка. Наслаждайся.

Чашка Стивена опустилась с глухим стуком.

– Что? Почему?

– Тебе мама никогда не говорила: “Потому что я так сказала”?

– Вы мне не мама. Какого черта… – В озарении он осекся на полуслове. – Вы что-то выяснили, да? В прошлый раз вы так поспешно ушли – что-то поняли. Расследовали пару дней, и теперь…

Я покачал головой:

– Еще одна остроумная версия, но неверная. Хорошо бы, если бы дело разрешилось само собой в порыве вдохновения, но вынужден тебя разочаровать: такое случается нечасто.

– …и теперь вы что-то нашли и решили придержать при себе. Бай-бай, Стивен, славно поиграли, а теперь марш в свою коробку. Я должен быть польщен тем, что вы потрудились меня натаскать, так?

Я вздохнул, откинулся на спинку стула и размял мышцы шеи.

– Малыш, если ты не против выслушать небольшой совет от человека, который делает эту работу гораздо дольше тебя, позволь поделиться с тобой секретом: почти всегда самое простое объяснение – самое верное. Нет никакой круговой поруки, нет большого заговора, правительство не вживляло тебе за ухо чип. За последние пару дней я выяснил только одно: нам с тобой пора бросать это дело.

Стивен таращился на меня так, будто я вторую голову отрастил.

– Минуточку. А как же наша ответственность перед жертвами? Как же “Ты и я – все, что у них есть”?

– Это потеряло смысл, малыш. Снайпер Кеннеди прав: у него не дело, а мечта. На месте прокурора я бы мигом дал ему зеленый свет. Черта с два он плюнет на свою версию и начнет с нуля, даже если архангел Гавриил спустится с небес и объявит, что Снайпер не прав. И уж тем более его не переубедят странности в телефонных звонках Кевина и наше с тобой недоверие к рассказу Имельды. Неважно, что случится до вторника: дело окончено.

– И вас это устраивает?

– Нет, солнышко, не устраивает. Ничуть не устраивает. Но я взрослый человек. Бросаться на амбразуру я буду, только если есть шанс, что это что-то изменит, а безнадежными случаями, хоть какими романтичными, я не занимаюсь, потому что это напрасная трата времени. Так и ты растратишь себя понапрасну, если тебя разжалуют и отправят до конца жизни в глухомань бумажки перебирать, когда поймают на том, что ты сливал мне бесполезную информацию.