Фейтфул-Плейс

– Немудрено, – усмехнулась Рози. – Не удивлюсь, если па в моих тоже роется, но в ящик с трусиками он не полезет. Давай сюда. – Она подхватила билеты, словно они были из тонких кружев, бережно положила в конверт и сунула в нагрудный карман джинсовой куртки. На миг ее пальцы задержались на груди. – Нифига себе. Девять дней, а потом…

– А потом, – сказал я, поднимая кружку, – за тебя, за меня и за нашу новую жизнь!

Мы чокнулись, выпили, и я ее поцеловал. Пиво было первый сорт, тепло паба согревало замерзшие после прогулки по городу ноги, с рам висевших на стенах картин ниспадали гирлянды, горстка студентов за соседним столом разразилась громким нетрезвым смехом. Быть бы мне главным счастливчиком во всем пабе, да мешала смутная тревога: казалось, моргнуть не успеешь, как вечер из ослепительно сладкого сна обернется кошмаром. Я отпустил Рози – боялся, что зацелую до боли.

– Встретиться придется поздно, – сказала она, закинув ногу мне на колено. – В полночь или позже. Па раньше одиннадцати не ложится, и надо еще подождать, пока он заснет.

– Мои по воскресеньям в пол-одиннадцатого вырубаются. Шай иногда шляется допоздна, но если я с ним не столкнусь, то и пусть. А если и столкнусь, он нас не остановит – только порадуется, что от меня избавился.

Рози вскинула бровь и отхлебнула пива.

– Я к двенадцати уже свалю, – продолжал я. – Если что, подожду, ничего страшного.

Она кивнула.

– Тоже ненамного позже буду. Только последний автобус уже уйдет. До Дан-Лири пешком прошвырнемся?

– С вещичками-то? Пока дойдем до парома, ноги отвалятся. Придется взять такси.

Она с почти непритворной оторопью уставилась на меня:

– Вот так так!

Я усмехнулся и накрутил на палец завиток ее волос:

– У меня на неделе еще пара подработок, за наличностью дело не станет. Для моей девочки только лучшее. Я бы лимузин заказал, но придется повременить. Может, на твой день рождения, а?

Рози ответила отсутствующей улыбкой; шутить ей не хотелось.

– Встречаемся в шестнадцатом?

Я покачал головой:

– Там последнее время Шонесси зависают. Не хочу с ними столкнуться. – Братья Шонесси были ребята безобидные, но шумные, тупые и, как правило, упоротые; было бы нелегко вдолбить им, почему они должны заткнуться и забыть, что нас видели. – В верхнем конце улицы?

– Нас увидят.

– За полночь в воскресенье? Кто высунет нос из дому, кроме нас и придурочных Шонесси?

– Хватит и одного человека. И вообще, вдруг дождь?

Рози сидела как на иголках, хотя была не из слабонервных.

– Необязательно решать сейчас, – сказал я. – Посмотрим, какая будет погода на следующей неделе.

Она покачала головой:

– Не стоит нам встречаться до отъезда. Не хочу, чтобы па что-то заподозрил.

– Если он не заподозрил до сих пор…

– Знаю, знаю. Я просто… Господи, Фрэнсис, эти билеты… – Ее рука снова легла на карман. – Теперь все всерьез. Не хочу, чтобы мы расслаблялись даже на секунду – вдруг что-то пойдет не так.

– Например?

– Не знаю я. Кто-нибудь нас остановит.

– Да не остановит нас никто.

– Ага. – Рози закусила ноготь и на секунду отвела глаза. – Знаю. Все будет как надо.

– В чем дело? – спросил я.

– Ни в чем. Встретимся, как ты сказал, в верхнем конце улицы, если дождь не польет. А если польет – в шестнадцатом; в паршивую погоду парни гулять не пойдут. Ладно?

– Ладно, – сказал я. – Рози. Посмотри на меня. Ты чувствуешь себя виноватой?

Она скривила уголок рта.

– Хрена с два. Мы же не ради шутки это делаем; если бы па дурью не маялся, нам бы такое и в голову не пришло. А что? Сам-то как?

– Вот еще. Заскучают по мне только Кевин и Джеки; пришлю им игрушки с первой зарплаты, они будут в восторге. А ты чего, по семье будешь скучать? Или по девчонкам?

Рози задумалась.

– По девчонкам – да, буду. И по семье чуть-чуть. Но вообще-то… Я давно решила, что скоро съеду. Мы с Имельдой, еще когда в школе учились, думали в Лондон поехать, а потом… – Она подарила мне мимолетную косую усмешку. – Потом мы с тобой придумали план получше. Что бы ни случилось, я все равно бы рано или поздно уехала. А ты нет?

У нее хватило ума не спрашивать, буду ли я скучать по семье.

– Ага, я тоже. – Сам-то я был не уверен, правда ли это, но именно такой ответ нам обоим хотелось услышать. – Я бы в любом случае свалил, хотя наш с тобой вариант мне нравится больше всего.

Снова проблеск улыбки, такой же мимолетный.

– И мне.

– Что тогда не так? – спросил я. – У тебя весь вечер будто штопор в заднице.

Это ее зацепило.

– Кто бы говорил! Можно подумать, ты сегодня больно веселый. Все равно что с долбаным Оскаром Ворчуном гу[18] лять…

– Я на взводе, потому что ты на взводе. Думал, ты на седьмом небе будешь, как билеты увидишь, а ты…

– Хрень. Ты такой уже пришел. Этому дебилу башку хотел свернуть…

– А сама-то. Ты сомневаешься, что ли? В этом все дело?

– Если хочешь со мной порвать, Фрэнсис Мэкки, будь мужиком и порви. Не пытайся свалить на меня грязную работу.

С минуту мы злобно таращились друг на друга, балансируя на грани лютого скандала. Потом Рози выдохнула, откинулась на спинку скамьи и запустила пальцы в волосы.