Фельдмаршал

Вести графа так, как ведьму на шабаш, велел Юрген, верный слуга короля, исполнявший приказания его, своего властелина.

Вот процессия поравнялась с домом Перссонов. И тут один из солдат привязал к седлу клячи грамоты на поместья, которые граф получил за службу от короля.

– Граф, вас отпустят тотчас же, если вы признаете свою вину перед королём! – выкрикивал идущий рядом с клячей глашатай. – Что вы изменили королю – сдали армию датчанам!..

Этот голос звучал и звучал в ушах графа, когда его ввозили в таком постыдном виде в город. В городе же ему привязали на грудь доску с надписью «Изменник»…

Граф не выдержал. Его лицо, серое, осунувшееся, озарил румянец лихорадки.

– Солдаты, гвардейцы! И вы, господа офицеры! – вскричал он сухим, трескучим голосом. – Я ходил с вами в походы! И в битвах никогда не скрывался за вашими спинами! Я призываю вас быть моими судьями! И если найдёте за мной измену, когда и где я изменял своему королю и Швеции, то я весь в вашей власти! Судите судом строгим!..

Процессия остановилась…

Юрген, обозлившись, что всё пошло не так, как он хотел, закричал на солдат, которые остановились:

– Вперёд, вперёд! Что встали? Ведите дальше изменника и вора!

– Господин советник, не знаем мы за ним преступлений!.. В измене тоже не был замечен!..

Солдаты вышли из повиновения. Юрген разозлился ещё сильнее.

– Молчать! – вскричал он.

Выхватив шпагу, он забегал перед их рядами. Затем он набросился с ругательствами на графа:

– Ах ты, изменник, враг Швеции, ещё мутишь народ!..

Он кричал, ругался, грозил посадить всех в тюрьму.

– Заговор против короля! Заговор!.. И первый заговорщик ты, граф Стуре!..

Он снова подскочил к солдатам, крича, чтобы вели графа дальше. Но вокруг солдат и всей процессии собралась огромная толпа горожан. Они загородили дорогу, перекрыли улицу, ведущую к центру города.

Юрген, злой и не намеренный идти на поводу толпы, велел солдатам отвести графа на его двор.

– Хорошо, его отведут домой! – наконец желчно согласился он.

Но толпа и солдаты не желали расходиться и пропускать его дальше.

Юрген подал знак верным ему конвоирам. И те, подхватив под уздцы клячу, свернули в первый попавшийся переулок и побежали по его грубой булыжной мостовой, скользя на мокрых камнях, ругаясь и подгоняя клячу:

– Но-но, стерва!..

Они выскочили из переулка на Большой рынок, пробежали через него, таща всё так же за собой клячу с графом. Не обращая внимания на крики, поднявшиеся на рынке, они миновали ещё один переулок и выскочили как раз к Купеческой улице, на Малый рынок, рядом с которым стоял двор графа.

– Вот теперь иди туда! – со смехом втолкнули они клячу во двор графа.

* * *

Но мучения графа на этом не закончились. Ему не дали ни дня передышки. Ночью на его двор пришли из королевского дворца, его подняли из постели и отвезли на ботике во дворец в Упсалу. Оттуда его перевезли в Эрбюхус, в Вендельском погосте. И там его посадили под стражу.

В этот же день в Стокгольм приехал фельдмаршал Яков Генрикзон, под началом которого воевал Нильс Стуре. Узнав всё, что произошло и в чём обвиняют графа, он немедля явился в замок к королю.

Стража у ворот замка перекрыла ему дорогу:

– Не велено никого пускать!

– Передайте его величеству, что я прошу принять меня!

Ему пришлось долго ждать. Было похоже, что его не хотели принимать. Наконец его пропустили в замок. В приёмной короля, куда его проводили, ему тоже пришлось долго ждать.

– Его величество сейчас занят! – объявили ему. – И вам придётся подождать!

Прошло ещё достаточно времени. И вот он перед королём.

– Ваше величество, я ручаюсь своей честью, что граф Нильс Стуре самый преданный ваш слуга и слуга шведской короны! – горячо начал полководец. – То, в чём его обвиняют, не имеет никакого основания! Это всё ложь, наговор!.. Я прошу, ваше величество, запретить Юргену Перссону, которому вы благоволите, так поступать с преданными вам людьми!

Эрих рассердился, что в его дела вмешиваются… Но здесь был особый случай. Яков Генрикзон был слишком заметной фигурой в государстве, чтобы его слова можно было игнорировать.

– Хорошо, господин фельдмаршал, с графа будут сняты все обвинения! – с неохотой согласился он.

На следующий день по Стокгольму была провозглашена воля короля: граф Нильс Стуре объявлялся невиновным. Под страхом смерти король запрещал говорить что-либо в бесчестие графа. Сам же граф был направлен в Лотарингию послом. Он выехал туда сразу же, чтобы поскорее, хотя бы на время, покинуть Стокгольм. Ему было поручено согласовать окончательно все договора, связанные со сватовством короля Эриха к принцессе Ренате Лотарингской.

* * *

Эрих с утра, на следующий день, после того как у него был Яков Генрикзон, выпив вина, как обычно, устроился в своём рабочем кабинете.

У него уже выработалась за годы правления привычка заносить в свой дневник мысли, кратко характеризовать события, встречи с подданными, советы их, своё мнение о людях. Порой он извинялся, разумеется, только в своём дневнике, за свою вспыльчивость или за то, что накричал на кого-то.