Фельдмаршал

Кристиан же сел на своего коня берберской породы, которого доставили сюда на галере. Он специально снарядился так, чтобы поразить Густава. За спину он небрежно закинул арбалет[81] великолепной работы: с ложем из полированного бука, тетива из шёлка, в навершии «козья нога», для натягивания тетивы, сидя прямо в седле, не сходя с коня. На поясе у него висел колчан с кожаным клапаном, прикрывающим от непогоды болты. Одежду он тоже привёз с собой весьма предусмотрительно, зная, что у Густава будет развлечение – охота. Хотя об этом его не предупредили. Но он знал, что Густав, перенимая обычаи королевского двора Франции, завёл псарню и сокольников. И уже прослыл заядлым охотником, отдыхая так от государственных трудов.

Они поехали рядом. Позади них почтительно держались на расстоянии их придворные, охрана, ехали егеря, держа на поводках гончих псов.

Покачиваясь в седле, Густав завёл разговор о местной охоте.

– Из «красных зверей» у нас водятся только олени и зайцы… Есть «чёрные»: кабаны, волки и лисы… Вот – подарил зять! Граф Гойский! – показал он на собак. – Псари научились уже кое-чему… Охотники тоже…

Кристиан, воспользовавшись тем, что Густав вспомнил о своём зяте, графе Гойском, сообщил ему последние новости.

– Я принёс тебе, дорогой свояк, две новости: хорошую и плохую! С какой начать? – шутливо спросил он его.

Густав посмотрел на него: гадая, шутит он или нет. Хорошую новость он уже знал. Его злейший враг, архиепископ Тролле, был взят в плен вот только что в битве с армией вот этого короля Кристиана. Точнее, его генералом Ранцовым. Тролле находился в армии у графа Гойского. Этот беспокойный архиепископ так и не смирился. Не для него были начертаны Христом заповеди: о смирении, не убий, возлюби ближнего… После поражения от него, от Густава, десять лет назад, архиепископ бежал из Швеции в Данию, к королю Кристиану II, и оттуда всячески пакостил ему. И как только разгорелся новый конфликт в Дании, спровоцированный любекскими демократами, он тут же примкнул к графу Ольденбургскому Кристофору и графу Гойскому: записался в их армию на вольную службу. И в сражении при Эрнеберге он, раненный, попал в плен к генералу Ранцову.

И вот эту новость, хорошую, как говорит сейчас его свояк, он и принёс ему.

– Тролле испустил дух от ран!

– Да, это хорошо! – сказал Густав и равнодушно вздохнул.

Одним врагом, и опасным, стало меньше у него. Тем человеком, который был виновником кровавой бойни в Стокгольме восьмого ноября 1520 года. Тогда погиб и его, Густава, отец. Король же Кристиан II воспользовался ненавистью Тролле к своим соотечественникам, шведам, не стал останавливать избиение высших шведских чинов, стоявших за шведского правителя Сванте Стуре…

– Ну а что за плохая новость? – спросил он свояка.

И Кристиан рассказал, что в том же сражении попал в плен и граф Иоганн Гойский.

– Твой зять!..

Густав весь обратился во внимание.

Графа Иоганна, как важную персону, поместили в сносные условия заключения и содержали там. Но туда, к нему в камеру, по оплошности охраны, пробрался один гольштинский дворянин и убил его. Дворянина схватили, пытали. Выяснилось, что он был в дружеских отношениях с графом и так удружил ему: по его же просьбе; граф не мог вынести позорного плена.

То, что Густав услышал сейчас, не очень-то взволновало его. Граф сам же залез в петлю к демократам из Любека. Но он обеспокоился за свою сестру Маргариту, её детей…

И он, чтобы отвлечься от тягостных мыслей, стал рассказывать свояку о том, как граф Гойский оказался втянут в эту «графскую войну», авантюру любекских демагогов.

Пять лет назад, когда Густав надумал жениться, он начал собирать сведения о девицах из ближних герцогств и королевств. Ему нужно было упрочить своё положение, свой статус короля родственными связями с известными королевскими дворами. И об этом он поделился мыслями со своей сестрой Маргаритой, супругой графа Гойского. А его друзья в Любеке указали ему на молодую принцессу Катарину, дочь герцога Магнуса Саксен-Лауэнбургского. Той было тогда шестнадцать лет. Её старшая сестра Доротея была уже замужем за принцем Гольштейнским Кристианом. Вот за этим, сейчас королём Дании. И он, Густав, отправил туда, в Германию, Маргариту, чтобы она втайне разведала там насчёт брачных планов той принцессы.

– Езжай, посмотри на неё! Какова она? Сообщишь мне, что ты о ней думаешь! – попросил он свою сестру Маргариту.

Чтобы как-то помочь ей в этом, он снарядил туда, в свиту к ней, молодого Густава Олофзона Стенбока, умного и тактичного.

А её мужа, графа Гойского, он попросил съездить в Любек, чтобы там, на месте, тот разобрался в магистрате с долгами его, короля Густава. В помощники ему он дал одного из своих секретарей. И граф и его супруга уехали в Германию: каждый со своим заданием.

Эти же торгаши-хитрецы из Любека всегда старались держать в запутанности свои дела с ним, с Густавом. Ещё с тех времен, когда он, знаменосец шведского правителя Сванте Стуре, укрывался там от датского короля Кристиана II.