Фельдмаршал

Опасался, опасался ещё тогда Густав попасть впросак в таком важном деле, как супружество. И когда герцог Саксен-Лауэнбургский Магнус сообщил, что откладывает свадьбу дочери на год, Густав пришёл в ярость.

– Сейчас или разрываем соглашение! – в категорической форме велел он своим посланникам передать это герцогу.

Он понял, что герцог сомневается в том, останется ли он, Густав, королём… В Голландии, как стало известно, король Кристиан II снова начал набирать наёмников, готовился к войне. Вынырнул в Норвегии посланный туда Кристианом II заклятый враг Густава – архиепископ Тролле… А тут ещё мятеж далекарлийцев у него, в Швеции.

И эта угроза разорвать брачный договор подействовала. Через месяц в Стокгольме, у городского моста, пришвартовалась галера с принцессой Катариной. Для сопровождения принцессы Густав послал несколько кораблей и знатную свиту, в числе особ которых снова была его сестра Маргарита. Принцесса приехала со своей матерью и сестрой Елизаветой. Через две недели, двадцать третьего сентября 1531 года, совершилось бракосочетание в стокгольмском замке. Обряд венчания провёл архиепископ Лаврентиус Петри. И целую неделю продолжалось торжество, рыцарские игры, развлечения и застолья… Свою свадьбу Густав совместил со свадьбой своей племянницы Бригитты, дочери Маргариты и её первого мужа, покойного Иоахима Браге, так печально закончившего свои дни во время стокгольмской «кровавой бани»… Бригитта выходила замуж за Биргера Нильзона. Не зря старался в этом деле и молодой Густав Стенбок. В тот же день, на том торжестве, он обручился с Бригиттой, дочерью Эрика Лейонгуфвуда… Он же, Густав, довольный и щедрый, проводил после торжества свою тёщу далеко от Стокгольма. Та поехала домой через Данию, чтобы повидаться там со своей старшей дочерью, королевой Доротеей.

И вот сейчас, после этой «графской авантюры», многое прояснилось. Ещё раньше, сразу же после той поездки графа в Любек, приметил Густав, что с зятем творится что-то неладное. И он дружески обратился к нему, предложил помощь, догадавшись, что в Любеке графа поймали в свои сети торгаши. Но на его письмо граф, находясь тогда в Финляндии, ответил уклончиво, что, мол, всё в порядке. Густав попросил его приехать к нему, дал охранные грамоты для него и сорока его человек, послав эти грамоты с одним из своих советников. Граф отговорился приехать в Стокгольм, но просил, чтобы он разрешил ему уехать в Германию на лечение. Вскоре он уехал из Финляндии.

«Не к добру!» – заподозрил неладное Густав, когда ему донесли, что граф уехал на трёх судах со всем своим семейством, имуществом и дворовыми.

Супруге же, Маргарите, граф сказал, что они направляются в Стокгольм. Но вместо этого они оказались в Ревеле[82]. Оставив там супругу, граф уехал в Любек. Оттуда он написал Густаву, что ещё четыре года назад, находясь в Любеке по его заданию относительно его долгов, он дал обязательство магистрату в том, что Швеция сполна заплатит им свой долг. Но так как этого не последовало, то он решил явиться к ним сам как честный поручитель.

Густав был сражён. Граф никогда не был его поручителем ни в каких делах. Особенно же с Любеком. А долг магистрату Любека был уже выплачен!.. С лихвой!..

И ему стала тогда понятной истинная причина такого поведения графа. В то время только что умер датский король Фредерик I. И в процесс избрания нового короля Дании вмешались демократы Любека. К тому же одновременно с падением Кальмарской унии, к чему приложил руку и он, Густав, начался упадок Ганзы, великой Ганзы. Казалось, вечной, могущественной, на века. В магистрате Любека, обеспокоенные этим, решили принять деятельное участие в переустройстве положения на европейском севере. Но с открытием Америки появились новые торговые пути, начали пересыхать прежние. Ганза заволновалась, чувствуя уходящие из-под кораблей морские глубины, которые сменились океанскими. К тому же Реформация, сдвиг тектонического масштаба в умах людей, вызвал шквал распрей в Европе между протестантами и католическими партиями… И любекские демократы, бургомистр Вулленвебер и гауптман Мейер, пустились в авантюру, чтобы восстановить старую торговую политику Ганзы. Для этого, как считали в Любеке, нужно опять возвести на датский трон короля Кристиана II, томившегося в заключении и скуке… Война с Любеком стала неизбежной для Дании и, конечно, для Швеции, поскольку демократы Любека решили посадить на трон и в Швеции вместо Густава герцога Альбрехта Мекленбургского родственника короля Кристиана II. И в этой войне бургомистры Любека, Копенгагена и Мальмё поставили во главе наёмной армии двух графов: графа Ольденбургского и графа Иоганна Гойского, зятя Густава…

«Так предать меня, своего шурина!» – возмутился Густав от такой подлости мужа Маргариты.