Феминиум

Он подхватил ее на руки, и она, давя невольный вскрик, испуганно ухватилась за его шею. Сердце загнанно билось где-то в горле, а она боялась пошевелиться, оглушенная его дерзостью. Не могла понять, отчего не вырывается, не рвет его лицо ногтями. Просто лежала в его объятьях, дрожащая и слабая, прижимаясь лицом к плечу, вслушиваясь в торопливые шаги.

До леса оставалось совсем немного, когда он неожиданно споткнулся, но тут же выровнялся.

– Что? – обеспокоенно заглянула она в лицо.

– Все хорошо, – но тут он закашлялся, и кровь потянулась из уголка губ.

– Сенги!

– Это только стрела. Но не волнуйтесь… я… смогу…

Он шел все медленнее, но, лишь войдя в лес, выпустил ее из рук и обессиленно осел на землю.

– Уходите, госпожа, спасайте себя.

– Нет! – стиснула кулаки. – Встань немедленно! Я приказываю!

Удивленно глянул на нее и стал тяжело подниматься, цепляясь за ствол.

– Оставьте меня. Я вас только задержу.

– Заткнись! – прорычала чуть не плача. – Я слишком ненавижу тебя, чтобы позволить умереть не от моей руки.

Он тихо засмеялся, но вдруг притянул ее к себе, закрывая собой.

– Что? – прошептала она, коченея от ужаса, но уже заметила проступившие из-за стволов черные фигуры.

– Не бойтесь, – он прижал ее к себе так крепко, что у нее перехватило дыхание.

Свист порвал тишину, и тут же метнулись мимо стрелы, вонзаясь в черное, разрывая цепь. Лакл вывернулась из его рук, обернулась, ловя пятна знакомых лиц, слепо пошла к ним сквозь путаницу веток. Воительницы окружили, успокаивающе касались плеч, говорили что-то ободряющее. Выскочила навстречу Викл, кровоточащие губы на бледном, злом лице ломались в улыбку.

– Почему ты так долго? – прошептала Лакл, не замечая слез.

– Я тоже рада тебя видеть, светлейшая. – Усмехнулась, оттерла слезы с ее щек тыльной стороной ладони. – И все же ты его нашла.

– Сенги! – спохватилась она, бросилась назад.

Он сидел на земле, неловко привалившись к стволу поваленного дерева, зажимая рану на плече. Рукав был темен от крови. Она опустилась на колени, взяла его лицо в ладони, вгляделась в распахнутую, ускользающую синеву глаз.

– Я не позволю тебе умереть.

– Это не в твоей власти, – он потянулся к ее лицу, коснулся щеки дрожащими пальцами. Она не отстранилась, лишь больно прикусила губу. – Я всегда мечтал это сделать.

– Как трогательно, – фыркнула за плечом Викл. – Светлейшая, его раны не смертельны, так что не стоит над ним так причитать.

– Он спас мне жизнь.

– Это ценно, звереныш, – ухмыльнулась она и бесцеремонно отодвинула Лакл в сторону. – Позволь мне заняться твоим избранником, светлейшая, если ты хочешь, чтобы он жил.

Наталия Ипатова ПОСОЛЬСТВО ПРИНЦА-ЛЕБЕДЯ

На самом деле автор в курсе, как оно все было на самом деле, если оно было, и было именно так.

Великий Фомор сидел в каменном кресле, в своем диком саду, отгороженном от мира высокой стеной. Великий Фомор отдыхал и ждал.

Наконец речная заводь перед ним пошла рябью, затрепетали прибрежные травы, сетка серебряных бликов на воде колыхнулась, и на берег плеснула волна. Следом за волной на берег вышла белая лошадь.

Великий Фомор не сдержал улыбки, глядя, как она осторожно и царственно ступает по твердой земле. Кобыла-келпи[2] подняла к солнцу красивую морду, встряхнулась и заржала, словно засмеялась от удовольствия. Облако алмазных брызг на мгновение скрыло ее, а из облака вышла женщина в зеленом платье, с длинными влажными волосами, в которых запутались мелкие ракушки и чешуйки тины. Подле Великого Фомора стояло для нее другое каменное кресло, а на столе ожидали гостью сливы в вине, в дорогой серебряной чаше.

Женщина-келпи забралась в кресло с ногами и сразу взяла сливу. Положив ту в рот, она вопросительно посмотрела на Великого Фомора. Его лицо было из грубой мешковины, один глаз нарисован, а второй обозначен двумя грубыми стежками крест-накрест.

– Побудь со мной, пока не высохнут твои волосы, – предложил Великий. – Я помню, ты любишь сливы.

– Я и тебя люблю, и побуду, если ты расскажешь мне что-нибудь интересное, полезное или приятное.

– С удовольствием. Хочешь, я вспомню, как я впервые увидел тебя? Ты вышла на берег в обличье лошади, вокруг тебя лился молочный свет, ты так ступала, будто бы в твоих ушах звучала музыка, и ты едва сдерживалась, чтобы не пуститься в пляс. И я влюбился. А потом, когда ты вышла на свадьбу в обличье белой лошади, с женщиной в зеленом, сидящей у тебя на спине, я некоторое время гадал, на ком из вас я должен жениться.

– Ну да, – сказала келпи, изящно облизывая пальцы, – фоморы ж могут размножаться с кем и с чем угодно, причем так, что сразу и не придумаешь… Ты и не ведал тогда, что я могу быть обеими одновременно?

– Я догадался. Тогда же я просто хотел увидеть, как ты ешь сливы.

– Прелестно, душа моя. А как оно вообще в мире?

– Не буду лгать тебе, моя радость, в мире тревожно. Мы, люди и дети Дану стоим – каждый против двух других, и всяк хочет эту землю только для себя.