Феникс (ЛП)

— Я наблюдал за тобой, когда узнал у Монтгомери. У тебя все на лице написано, Ева. Ты не такая, как они.

Ладно, наверно, я не должна так энергично реагировать, на этот ответ.

— Ненавижу быть такой очевидной, — говорю я, глядя на него. — Должно быть, ты моя полная противоположность. Ничто тебя не выдает. Я этому завидую.

— Нет, ты не хочешь быть такой, как я, милая.

Не глядя в мою сторону, он поднимает свой бокал вина и делает глоток. Я делаю то же самое.

— А какой ты?

— Много-много незавидных вещей. Опасность. Плохая новость.

Еще один глоток вина.

— Ты все еще хочешь быть моим другом?

У меня нет ответа, поэтому я молча продолжаю есть. Уголки его губ изгибаются.

Разговор становится серьезным, когда он спрашивает:

— Что с тобой случилось?

— А?

— Я спросил, что с тобой случилось. Я всегда узнаю беглецов, когда их вижу.

— Феникс, мне двадцать четыре. Я не беглянка.

— Ты от чего-то убежала.

— Я начинаю заново, а не убегаю.

— В любом случае, тебе не комфортно в окружении людей. Иногда, когда мы разговариваем, тебе как будто физически больно. Кто тебя такой сделал?

Я несколько раз моргаю, чтобы сдержать слезы. Дорогой Боже, он видит меня насквозь. И без зазрения совести задает такие личные вопросы прямо вот так!

— Никто, — наконец шепчу я.

— Когда я увидел, что ты пришла к Монтгомери прошлым вечером, ты мне показалась загнанным в угол животным, — настаивает он.

Я морщусь от его описания. Мне некомфортно знать, что кто-то вроде Феникса может так ясно меня видеть. Мне удобно, когда я невидима. К сожалению, я поняла, что Феникс может читать других людей как открытую книгу, и, если я действительно хочу дать нашей дружбе шанс, не нужно позволить себя прочитать.

— Ага, ну да, я не поклонница битком набитых пабов. У меня небольшая клаустрофобия, — обороняясь, говорю я.

— Я тебя не критиковал.

— Я знаю, — отвечаю я, не в силах скрыть оживленность в голосе.

— Я не осуждаю тебя, Ева.

— Хорошо.

— Ты в своей тарелке, когда в этом доме.

— Почему ты так говоришь?

— Расслабленное дыхание.

Наши взгляды встречаются, потому что тот факт, что он упомянул мое дыхание, кажется очень чувственным. Думаю, он тоже это понял. Его взгляд опускается к моей груди на очень короткий промежуток времени.

Я кашляю и отвожу взгляд.

— Мне здесь нравится. У меня никогда раньше не было много личного пространства. Жизнь в одиночестве успокаивает меня.

— И тебе не одиноко?

— А тебе? — спрашиваю я в ответ, поднимая бокал с вином и делая еще один маленький глоток.

Выражение его лица проясняется из-за того, что я задала его собственный вопрос ему же.

— Я в любом случае не самая лучшая компания.

— Мне нравится твоя компания, — не соглашаюсь я.

И это правда. Ели исключить тот факт, что он читает меня как открытую книгу, я нахожу его достаточно увлекательным человеком. Он настолько загадочен, что это выводит меня из равновесия, но в то же время из-за этой загадки я хочу знать больше. Его взгляд вспыхивает в ответ на мой комментарий, и я возвращаю свое внимание к окончанию еды. Когда мы доедаем, убираю тарелки в раковину, прежде чем достать десерт.

— Я сделала лимонный чизкейк. Будешь?

— Да, спасибо, — отвечает он, снова откидываясь на стуле, широко расставив ноги и наблюдая, как я передвигаюсь по кухне.

Не дойдя до холодильника, я наступаю на острый кусок пластика, который врезается прямо мне в пятку.

— Ой, — взвизгиваю я, прыгая на одной ноге.

Из небольшой раны сочится кровь. Наверно, мне следует носить обувь в доме.

— Что случилось? — спрашивает Феникс, вставая, чтобы прийти мне на помощь.

— Ох, ничего страшного. Порезалась о кусок пластмассы. Должно быть, откуда-то из упаковки мебели.

— Иди сюда и сядь, давай я посмотрю.

Я сажусь на стул напротив него, пока он берет мою ступню в руки и приподнимает, чтобы осмотреть рану. Ого. Я почти забываю о боли, когда его теплые руки сжимают мою маленькую ногу. Я едва дышу, и он поднимает взгляд, чтобы встретиться с моим. Мгновение он играет моим браслетом, поглаживая его между пальцами.

— У тебя есть антисептик? — хрипло спрашивает он. Мог ли он знать, как сильно его руки заводят меня?

— В шкафу слева от плиты есть аптечка, — говорю я.

Он встает, чтобы найти ее, и мне печально, потерять его прикосновение.

— Я действительно в порядке. Легкая царапинка.

Вернувшись, он отвечает:

— Лучше я на всякий случай продезинфицирую.

Он снова приподнимает могу ногу и кладут ее себе на колено. Я понимаю, что мое платье задралось до бедер, когда он перестает двигаться и затихает. Его взгляд задерживается на моей оголенной коже, на изгибе бедра. Он долго, почти судорожно выдыхает. Я одергиваю платье так быстро, как могу, пока он пододвигает свой стул ближе ко мне так, что теперь может перевязать порез.

Когда он так близко, я чувствую, что мне не хватает воздуха в легких. Закончив протирать порез ваткой, Феникс натренированным движением заклеивает его пластырем. Потом он мгновение не делает ничего. Похоже, он держит мои ноги в своих руках дольше, чем нужно, когда я замечаю, что он снова рассматривает мои бедра. Я чувствую покалывание везде, куда он не посмотрит.