Феномен одиночества

Я невольно залюбовался, как Рэй двигалась в тенях в плотно облегающем комбинезоне. Она ловко взобралась на ровную стену и замерла, словно насекомое, выбирая момент, чтобы спрыгнуть за спиной охранника. Я прошёл этот отрезок без акробатики, просто прячась от взглядов, считывая их направление с помощью нанитов. Анни и Рауль следовали за мной след в след.

Оказавшись в катакомбах, мы смогли перейти на бег и быстро оказались в машинном зале. Древние агрегаты ещё жили, словно исполины ушедшей эпохи, перемигивались огоньками и тихо гудели.

– Выход к управлению зенитными комплексами дальше по коридору, – Рэй указала на тёмный проём.

– Кто займёт места стрелков? – спросил я.

– Ты тут главный, – негромко пробурчал Рауль.

– Анни хороший пилот, Рауль плохой воин, – кратко рассудила Рэйчел, – А мы вдвоём справимся снаружи, когда охотники окажутся на земле.

Мне очень не хотелось, чтобы Рэй участвовала в зачистке, но в её словах был здравый смысл, да и приказывать этой женщине не было никакого смысла.

– Повторим план действий: активируем маяки, сбиваем корабли, зачищаем местность от наёмников, убираемся отсюда, – я внимательно посмотрел в лица команды и добавил, – Анни и Рауль выходят наружу по сигналу.

Все согласно кивнули и разделились на пары. Разобраться в управлении аварийно-спасательной аппаратуры не составило труда. Мы активировали поочерёдно три установки и стали ждать. Снаружи уже должен был начаться рассвет.

– Вячеслав, фиксируем сход штурмовиков с орбиты, – доложила Анни, – Готовьтесь.

Трёхмерная карта небесной сферы с окружающим Апфельплант ландшафтом транслировалась непосредственно в мозг. Я видел, как агрессивно перестроились корабли и ринулись на сигнал, словно коршуны рухнули вниз, готовясь к удару. Атмосфера застонала, разрываемая двигателями. Наружные камеры показали, как жители города бросились врассыпную, а работники на фермах задирали головы бросая вверх взгляды полные обречённости. Небесная кара, игры богов или демонов, а возможно всё сразу – предел понимания потомков тех, кто преодолел чудовищное расстояние в космосе и преобразовал планету.

– Начинаем работать, – Анни передавала в реальном времени картинку с локаторов.

Два холма вздыбились, нанесённая за годы почва разметалась, и обнажились приводы зенитных установок. Механика быстро повернула стволы в небо, где едва различимые точки штурмовиков начали расти, приобретая очертания железных птиц. Рассчитанные на бои вблизи планет и в атмосфере, машины обладали убийственно красивой обтекаемой формой с прижатыми к фюзеляжу крыльями. Пилоты не заметили наведённых орудий и уверенные, что легко заполучат добычу продолжили заходить для удара.

Земля вздрогнула от нескольких залпов подряд. Анни и Раулю удалось в клочья разнести один штурмовик и подбить второй. Я отследил место падения обломков и сжал руку Рей:

– Пойдём.

– Половина дела сделана! – на её лице не было напряжения, лишь спокойная сосредоточенность.

Снаружи священники и охрана беспорядочно метались по храмовым постройкам и голосили молитвы. Они не заметили, как мы выбрались под яркое солнце и побежали в сторону двух чёрных столбов дыма в нескольких километрах от крепости за узкой речкой.

– Анни вызывай нашу яхту. Садитесь на борт и ждите указаний, – скомандовал я.

– Удачи командир! – ответил чистый голос слишком неподходящий для того, кто так ловко управлялся с военной техникой.

Экипаж первого штурмовика не мог выжить во время взрыва, поэтому мы не стали тратить время и сразу направились к тем, кто совершил пусть и аварийную, но частично управляемую посадку. Лес изрядно пропахало – осталась горящая борозда, вывернутые с корнем деревья и жуткий запах реактивного топлива.

Когда мы подобрались к обломкам пожар уже затих. Сквозь шум листвы доносились монотонные удары металла о металл. Рэй вскарабкалась на дерево и застыла, успев подать знак рукой, чтобы я не выпускал нанитов. За кустами тлели обломки, среди которых разбросало части кабины и пассажирско-грузового отсека. Человек в чёрной броне методично бил по спинной пластине погибшего соратника, чтобы извлечь элемент питания из деформированного гнезда. Не погибшего. Раненого. Несчастный вопил и с ненавистью вращал глазами за прозрачной лицевой пластиной звуконепроницаемого шлема. Мародёр поднял своё забрало, и стала видна глумливая ухмылка. Он сильным ударом разбил шлем лежащего на земле, чтобы насладиться криком и даже прикрыл глаза от удовольствия. Появился хороший момент для атаки, но я медлил, потому что не знал, сколько ещё было выживших.

– Вижу троих. Всего в команде должно быть шестеро, – доложила Рэй по радио, – Готова к удару.

– Жди. Нужно выяснить, где ещё двое.

– Сами вылезут или уже подохли.