Фермуар последней фрейлины

— Что же вы, не видите? Револьвер «Бульдог» фирмы «Веблей». Карманная модель. Пять зарядов. Маловато, но вам хватит. Так что убирайтесь из каюты, если не хотите получить пулю!

— Удивительные познания для молодой барышни! — Шнурков криво усмехнулся. — Удивительные познания и удивительные способности! Только вы, Евдокия Степановна, кое-что забыли!

— Забыла? Что забыла?

— Забыли снять его с предохранителя! Ваша ошибка вполне понятна — редко у какого револьвера есть предохранитель. Но как раз у «Бульдога» есть…

Дуняша невольно скосила взгляд на предохранитель. Он был взведен, револьвер был готов к бою.

Да только она отвлеклась на долю секунды, которой Шнурков не преминул воспользоваться. Он взмахнул оказавшейся в руках тростью — и револьвер выпал из Дуняшиной руки, покатился по полу и вдруг выстрелил, наполнив тесную каюту грохотом и густым пороховым дымом. Гороховый тип вскрикнул и смешно подскочил, поджав простреленную ногу. Шнурков не обратил на него внимания, он надвинулся на Дуняшу и ударил ее по голове…

И Дуняша провалилась в беспросветную темноту.

В дальнем конце палубы, неподалеку от входа в машинное отделение, перед самым рассветом встретились двое — господин весьма приличного вида в черной, немного поношенной паре, и господин куда менее приличного вида в клетчатом сюртуке, с торчащими вперед, как у кролика, зубами.

— Нашел? — поинтересовался тот, что приличнее.

— Никак нет, вашество! — поморщился клетчатый.

— Что так? Ты же говорил, что таким делам обучен! Стало быть, это одни разговоры?

— Зря вы так, вашество! Мы с товарищем постарались, все обставили честь по чести, как положено, да только у горничной ее револьвер обнаружился, она стрелять начала и товарища моего в ногу ранила…

— Тоже мне, умельцы с большой дороги! Горничной испугались, девчонки неразумной…

— Мы, вашество, никого не испугались, — набычился клетчатый, — а только при наших делах шум никак не надобен. Шум при наших делах — последнее дело, а она, видишь ли, стрелять надумала. Так что пришлось нам, вашество, уйти несолоно хлебавши, пока корабельная обслуга не набежала…

— Ни на что ты не способен! Зря я с тобой связался! Надо было самому все делать…