Феронакозия

– Выйди из комнаты или я перестреляю здесь всех! – велел мне мой супруг и посмотрел на меня так, что я покорно выполнила его приказ. Он был ужасен, как тигр, вкусивший крови. И он словно выгрыз мое сердце. Я снова прошла через кухню, увидела еще шевелящуюся синюшную ногу старухи, запекшуюся кровь на спутанных волосах лежащего ничком мальчишки. Меня изнутри пронзила боль, я услышала собственный крик и упала на замызганный пол рядом с ними.

Очнулась я уже дома. Муж ходил туда-обратно по спальне с рукой на перевязи. Я не могла на него смотреть без страха и отвращения. Я хотела лишь знать, где мой сын. Он сообщил мне, что Эдик находится в своей комнате под долмашним арестом, и если нас будут спрашивать о том, как мы провели ночь, я должна буду отвечать, что была дома, а муж ездил забирать сына с дачи. Через день в газетах писали о страшном преступлении. Целая семья была расстреляна неизвестными в собственном доме. Я просмотрела лишь заголовки.

После той зловещей ночи я принимала таблетки. Жить без них уже не могла. А с ними справлялась. Эдик усиленно принялся за учебу, всегда приходил домой вовремя, нигде не задерживался, не заводил подруг. Отец держал его под жестким контролем. Так прошли годы. Однажды на последнем курсе Эдик сообщил, что при университете состоялась удивительная свободная лекция антрополога – исследователя сибирских шаманов, обрядов камлания и шаманской болезни. Студенты задавали много вопросов. Эдик спросил ученого о современном неошаманизме. Антрополог неожиданно очень заинтересовался темой, и они продолжили разговор уже после лекции. Воодушевленный Эдик просил у отца разрешения, пригласить ученого к нам в гости. Мой муж со странной усмешкой окинул его взглядом с головы до ног и дал согласие.

Я хорошо помню тот день. С утра я занималась уборкой и готовкой еды. Днем Эдик вернулся из университета. К вечеру я, наконец, закончила стряпню и переоделась. Муж подъехал буквально за пять минут до гостя, а потом раздался звонок, и в нашей квартире появился Бабу Батлай, он был родом из Бурятии и занимался шаманизмом всю сознательную жизнь. На вид он не казался старше нас с мужем, мужчина в рассвете лет. Мы хорошо провели время за столом, и даже мой супруг, никогда не раскрывающийся и перед самыми близкими людьми, был весел, услужлив и более разговорчив, чем обычно. Казалось, Батлая не интересует ничего, кроме его исследований, однако о шаманах он мог говорить бесконечно увлекательно. Как-то незаметно он сузил тему до черного колдовства и служения демоническим силам. Мы слушали, раскрыв рот. Он говорил, что только темные силы могут даровать человеку богатство и власть, и лишь тот, кто получит их покровительство, может рассчитывать на признание в этой жизни. Нужны многие кровавые жертвы, объяснял он. Еще лучше, если эти жертвы приносятся не одно поколение. Сначала отцы проливают кровь, потом сыновья и внуки. Чем больше крови, тем больше могущества. Странно, в любой другой ситуации, я бы попросила переменить тему, остановиться и не продолжать. Но тем вечером мы трое сидели, забыв о еде, и внимательно слушали, стараясь не проронить ни слова. Лучшим началом для того, чтобы заслужить внимание демона, рассказывал Батлай, будет несколько совершенно невинных жертв. Во все времена черные колдуны выше всего ценили детскую кровь, особенно кровь девочек. Было около полуночи, когда Батлай неожиданно поднялся, коротко поблагодарил меня за ужин и гостеприимство и покинул наш дом.

На следующий день я проснулась с тяжелой головной болью и с чувством, что произойдет что-то плохое. Муж уже уехал на работу. Я застала сына на почти на пороге и попыталась высказать ему свои сомнения относительно Батлая. «Нормальный человек не будет вести такие речи при первом знакомстве. То, что он проповедовал, совершенно недопустимо», – говорила я. Отвернувшись, мой сын ответил:

– Он сказал правду. У меня отличные шансы получить расположение темных сил. Крови мы пролили достаточно.

Я в ужасе зажала рот рукой, а он, не глядя, вышел прочь.

Позже летом пропала Маришка, дочь Люды. Мне эта мысль не давала покоя. Тела не нашли. Исчезновения детей участились, в городе разыскивался серийный убийца. Даже контора моего мужа принимала участие в расследовании. Сын закончил университет и пошел по стопам отца. Как только он начал самостоятельно зарабатывать, то съехал от нас. Мы редко встречались. Вот и все.

Все эти годы ты оставался единственным родным мне человеком, моей семьей. Жаль, что ты жил так далеко. С другой стороны, я была рада, что ты не подхватишь от этого семейства какой-нибудь заразы, не запачкаешься в нашем дерьме.