Феррагосто

Но это не я спасал его. Это делал он. Избавлял от горестей маленькое сердце, это он научил меня всему, что знал сам, и он был тем, кто наделил меня смелостью жить. «Чтобы быть счастливым, достаточно иметь окно, в которое заглядывает утренний свет», – говорил он. Вот таким он был человеком. Povero in canna[14]. Но он умел радоваться тому, что имеет, и старался обучить этому меня. Как видишь, я не усвоил урока, обзавелся таким количеством людей и предметов, что скоро они вытеснят меня из собственного дома. Я слишком полюбил деньги. – Он помолчал. – Но именно они и позволили мне получить участок вместе с этим домом, и я могу приходить сюда когда пожелаю. – Он запрокинул голову. – Посмотри на эти звезды, деревья. Зачем мы прячемся от них, закрываемся от того прекрасного, что окружает нас? – Он махнул рукой. – А впрочем, хватит сантиментов. Я не сказал главного: этот человек научил меня дружить. Никогда прежде и никогда после у меня не было друга столь же преданного. – Он взглянул на дом, и Франко показалось, что в уголке глаза Дона Антонелли блеснула слеза. – Не знаю, ждал ли он меня, но когда я нуждался в нем, то всегда находил его здесь. И я вообразил, что он поселился в этом месте специально для меня, глупый мальчишка! Он ни разу не прогнал меня прочь, а ведь я был жутко назойливый. И вот тогда я узнал, что такое настоящая дружба. Я всем своим наивным сердцем поверил, что она существует. Я поверил, что возможно найти такого человека, который поймет и посвятит тебе свою жизнь. Ты думаешь, что я старею и оттого пускаюсь в воспоминания о детстве. Возможно, ты прав. Иди присядь, – он постучал по лавке, однако Франко остался стоять. – Так вот, Франко, познав один раз дружбу, подобную той, что была у меня, я больше не мог соглашаться на жалкие замены. Я стал очень требовательным. Я хотел, чтобы человек, назвавшийся моим другом, был предан мне, ведь взамен я предлагал ему свое покровительство. Мне казалось, сделка достаточно хороша.

Со временем я понял, что ошибаюсь. Не стоит искать глубины на мелководье. Я понял, что дружбы, подобной той, что я однажды испытал, мне не сыскать, но ты же знаешь, как самонадеянны люди, мы хотим погрузиться в пучины скепсиса только лишь затем, чтобы вынырнуть оттуда и воскликнуть: «Как же я ошибался!» Именно это и произошло со мной. – Он вздохнул, и его губ коснулась ухмылка. – Но знаешь, я не жалею. Все только стало намного проще.

Когда я узнал, что ты скрыл от меня обнаружение золотых месторождений, то пришел в недоумение. Каждый день я ожидал, что ты войдешь в комнату и поделишься со мной чудесной новостью, но дни шли, и я понимал, что этого уже не произойдет. Я понял, что из друга ты превратился в простого дельца, хитрого и самоуверенного. И этим ты лишил меня выбора, Франко. За мою доверчивость заплатишь ты.

Франко молчал, ожидая, что последует дальше. Наконец он понял, что Дон ждет ответа, и промолвил:

– Я не люблю оправдываться. Я делал свое дело. Моя вина только в том, что не я был первым, от кого вы узнали эту новость.

– Когда ты хотел сказать мне?

Франко молчал.

– Так я и думал. Неужто ты и вправду надеялся, что я не узнаю о том, что в моем городе появился золотой рудник? А теперь послушай сюда. Друзья – делятся, остальные – платят. Ты заплатишь мне. Но теперь цена изменилась.

– Назовите мне имя, – прервал его Франко.

– Хочешь знать, кто сдал тебя? Какая ирония – мы с тобой в одной упряжке, это твой друг. Смотри-ка, как изменилось твое лицо, не ожидал такого поворота? – Он зло усмехнулся. – Жизнь несправедлива, и лучше бы тебе узнать об этом пораньше. Для собственного блага. Ты отдашь мне рудник, – констатировал Дон Антонелли. – Вместе с рабочими. Это небольшая цена за предательство.

– Вы не можете отобрать у меня рудник! – вырвалось у Франко.