Ферромант

Добравшись до спальни, Амис присел на край кровати, взял ледяную и будто уменьшившуюся в размерах ручку и надел перстень на указательный палец. Все это напоминало очередную сказку о волшебнице, заснувшей в древней башне, и только поцелуй истинной любви был способен ее разбудить. И хоть парень не собирался лобызать мучительницу, происходящее навевало глупые мысли о том, как спаситель делает предложение спасенной. Но несмотря на могущественный артефакт, не изменилось ровным счетом ничего — Элара так и лежала, не проявляя никаких признаков выздоровления.

— Почему не работает?

— Потому, что она спит, — Рюген стояла у шкафа и расправляла позаимствованное у подруги черное платье. — Разбуди ее.

— Элара… — пленник осторожно потряс за плечо, но девушка не шелохнулась, а холод кожи вызывал справедливые опасения — а госпожа вообще жива?

Он наклонился к груди, но сердце если и билось, то так слабо, что никак не ощущалось. И ладонь у носа не щекотало дыхание — хотя бы ледяное и неровное. Неужели… они опоздали?

— Ну что ты там возишься?!

Драконица посмотрела принцу в глаза, сразу все поняла и молнией подскочила к кровати, вмиг превратившуюся в смертный одр. Села с противоположного края, схватила колдунью и от души тряхнула, но голова дернулась, как у тряпичной куклы.

— Элара, не смей! — взвизгнула подруга и принялась охаживать по щекам, но даже такая терапия ни к чему не привела. — Мы принесли Миломаську. Миломаська у нас! — в отчаянии крикнула прямо в ухо. — Очнись! Элара!

— Хватит, — буркнул Амис. — Ты ей шею свернешь.

— Заткнись! — Рюген обогнула кровать и врезала парню в скулу с такой силой, что тот отшатнулся к стене, а из рассеченной плоти брызнула кровь. — Если бы меньше трепался с папашей, то успел бы!

— Я…

Она замахнулась — и этот удар точно размозжил бы парню череп. Но бить не стала, лишь вытерла предплечьем веки и выбежала из комнаты, хлопнув дверью так, что верхняя петля выкрошилась из кладки. Принц промокнул кровь и, пошатываясь, добрел до ложа — увы, крики и громоподобный грохот не вернули хозяйку в сознание. Элара как и прежде недвижимо лежала на спине, и алебастровую маску лица обрамлял нимб из разметавшихся по подушке волос. Любимый человек предал ее, обрек на боль и смерть ради другой, но неужели все, что делала ведьма — только для того, чтобы отомстить дряхлому старику? Да еще и вернув страдания не ему лично, а младшему сыну.

И результат всех издевательств и пыток — новое сознание и взгляд на жизнь. Амис стал таким, каким мечтал его видеть отец — достойный отпрыск достойного рода, ничуть не хуже братьев. И вот главный враг Вальдрана повержен — пусть и с косвенным, но участием принца. Можно возвращаться с победой и почетом, но почему так не хочется уходить из этой пропахшей железом и фиалками комнаты? Почему вместо ярости и справедливого злорадства на душе пустота, какая обычно накатывает из-за очень важной, но брошенной на полпути работы. Почему он так мечтает о том, чтобы колдунья очнулась и привычно надменным тоном принялась возмущаться из-за очередной промашки.

— Ладно, — он потрогал скулу, но даже не поморщился. — Терять нечего. Все, что мог — уже потерял.

После чего подался вперед и прильнул губами к губам — нежно, бережно, без пылкости и рвения, закрепляя, как печатью, в памяти едва пробудившееся чувство. Новое, немного пугающее, прежде неиспытанное ни к одной девушке, будь то фрейлина или княжна. И поначалу юноше казалось, что так барабанит собственное сердце, припустившее в галоп от неслыханной дерзости, но вот кожа начала теплеть, а грудь — медленно вздыматься и опадать. Чтобы не мешать все еще слабому дыханию, Амис приподнялся на локтях, с тревогой и страхом глядя на розовеющие щеки, и тут вдоль носа скользнул чуть заметный ветерок, учащающийся и крепнущий с каждым новым стуком.

— О, ты очнулась… — принц криво улыбнулся, стараясь сделать вид, что ничего не случилось.

— Как видишь, — проворчала хозяйка.

— Рад за тебя. В смысле, рад, что теперь-то мы сможем побороться на равных. Ну, в общем, отдыхай и набирайся сил. Больше никаких поблажек — только честный бой.

Узник попытался встать, но девушка железной хваткой вцепилась в запястье.

— Я впала в кому. Но недостаточно глубокую, чтобы совсем ничего не чувствовать. Ничего не хочешь мне рассказать?

— Ну… — юнец замялся, выдавая себя со всеми потрохами, — я принес кольцо.

— Я заметила, — холодно отрезала Элара, едва сдерживая закипающий гнев.

— Вот, — он отвел взгляд, чувствуя, что целая скула саднит и печет не меньше раненой.

— Что — вот? — допрос продолжился, пока еще без пристрастия. — Просто принес перстень — и все?

— Еще надел.

— А потом?

— А потом проверил дыхание и сердцебиение.

— А потом?

Амис шумно втянул воздух и провел ладонью по колючим пшеничным волосам. Врать бесполезно, да и сколько уже можно. Пришла пора во всем сознаться и получить заслуженное наказание — в первый раз, что ли? Хотя, по новым правилам получит Инна, но, быть может, в благодарность за спасение ведьма выпорет только его. Но дело вряд ли закончится одой лишь поркой, ибо проступок крайне серьезный.