Февральский дождь

«В августе проездом из Питера в Москву оказалась двоюродная сестра Майи. (Это меня Стасик называет двоюродной сестрой). Майя (то есть как бы он) после долгой изоляции страшно обрадовалась ее (то есть моему) звонку: «Когда тебя ждать?» – Сестра ответила: «Маечка, думаю, у вас проблем и без меня хватает, давай как-нибудь в другой раз…»

Все правильно. (пишет дальше Стасик) «Спящий в гробе – мирно спи, жизнью пользуйся, живущий…» Через два года у нее (у двоюродной сестры, у меня, то есть) тоже попал в больницу муж (это он Женю мужем назвал) С тем же диагнозом. Случайность? Или кара небесная?»

Так вот почему Стасик так отнесся к болезни Жени! Как же глубоко засела в нем обида. Даже в книжке своей не смог умолчать. Смерть моей дочери, оказывается, кара небесная?! Неужели, когда он говорил Ирине о том, что я не понял, что произошло, имел в виду именно это?

Ай, да братка!

Позвонила Крошка. Сообщила, что собирается в Москву. В смысле, можно было бы встретиться. «Нет, не подумай ничего такого. Просто поболтать».

У метро «Кропоткинская» Крошка сказала, что у нее для меня сюрприз. Дошли пешком до какого-то подвала, который оказался театром. Спустились вниз. Тесно, душно, но уютно. Сели в зрительном зале размером в четыре автомобильных места. Там уже размахивали веерами десятка два зрительниц. Я начал догадываться, в чем сюрприз, но не думал, что пьеса до такой степени рассчитана на женщин.

Разъехался занавес. Актеры играли азартно и достоверно. Я сразу узнал всех персонажей. И все подробности знакомой истории. Хотя большая их часть была для меня новостью. Это была пьеса о том, как актер решил прославиться. И как он это делал. Это была история Стасика глазами Крошки, которая помогала ему не столько, как подруга Фени, сколько как драматург, избравший эту пару в качестве материала для своей пьесы. Это было неожиданно, коварно, но сам замысел представлялся весьма незаурядным, если учесть, что искусство выше нравственности.

Крошка посматривала на меня. В ее глазах плясали смех и страх, восторг и торжество. Ее пьеса, безусловно, была гораздо интересней книги Стасика, если учесть, что искусство должно изобличать двойственность людей.

Потом мы сидели в кафе на Тверской. Крошка вынула из сумки книгу Стасика. Мол, а теперь прочти его версию того, что было. Я указательным пальцем отодвинул творение брата. Мол, я уже прочел.

Крошка заерзала. Машинально, по странной привычке, наступила мне на ногу. Потянулась к сумке с сигаретами. Вдохнула отраву.

– Ну и как?

А что я мог сказать? Только банальности. Писатель силен теми, кто помогает ему писать. Даже великие нуждались в оценках и подсказках. Но Стасику в этом смысле не сильно повезло.

Крошка подхватила:

– Он называет в своих интервью Феню своим редактором. Значит, она вычитывала книгу. А там столько стилистической архаики и смысловых нелепостей. Так густо этого добра. Местами стыдно читать.

Торжество не сходило с лица Крошки. А я все не мог понять, о чем она толкует. Наконец, догадался, что произошло. Оказывается, юмористическая телепрограмма «бездарного» мужа Игорька отразилась на чувстве Фени к Стасику. Популярность мужа росла, как на дрожжах. Стасик явно отставал. Феня не спешила ехать к нему в Москву. И тем самым вызывала у Крошки праведное нравственное презрение. Но доставалось от нее и Стасику.

– Юра, по известному правилу, только заслуги делают мужчину достойным любви. А заслуги сегодня – размеры гонораров. Игорек обштопал Стасика по всем статьям. Ну и зачем он нашей Фене? Но! – тут Крошка сделала интригующую паузу. – Но! Феня не понимает, что теперь, когда Игорек на белом коне, она ему на фиг не нужна. Она все еще надеется, что Игорек ее простит. А он точно не простит. Но простит ли потом Стасик, что она так долго выбирала?

Я сказал, что мне пофиг, что там выгадывает Феня. Тем более, что это еще не факт. Вдруг что-то другое мешает ей переехать в Москву к Стасику.

Крошка сказала, что в таком случае она хотела бы пролить свет на правило: никто не может быть влюбленным одновременно в двоих. В своей книге Стасик об этом ни гу-гу. А в жизни что было? Только ленивый не слышал от него, как он любит Полину.

Тут она по сути дела стала пересказывать мне содержание своей пьесы.

А я хотел получить ответ только на один вопрос. Какого дьявола Полина не запретила ставить Стасику фильм «Расплата за любовь»? Крошка удивилась: как я мог пропустить это в пьесе и как же плохо я знал Полину.

– Тебе-то откуда знать лучше?