Fidem

Гримберт не сразу понял, что треск, который он слышит в радиоэфире, это смех. Искренний и громкий человеческий смех, пропущенный через грубые динамики и усилители. Черт возьми, неужели у кого-то еще хватает сил смеяться? Гримберт собирался заставить «Судью» передать ему данные акустики, чтобы понять, кто из рыцарей издает этот звук. Но замер, так и не отдав мысленного приказа.

Смеялся Шварцрабэ. Его смех совершенно невозможно было с чем-либо спутать. Смеялся искренне, даже исступленно, точно вдруг забыл про стоящие вокруг него закованные в сталь фигуры с взведенными орудиями – сложный узор, частью которого он являлся сам.

– Рад, что вы находите это положение смешным, – сдержанно заметил Ягеллон. – Но…

– Простите, господа, – Шварцрабэ с трудом перевел дыхание. – Я смеюсь не над вами. Предложение сира Стерха из Брока вполне уместно, как по мне, вот только… Скажем так, оно немного утратило актуальность. Если кто-то из вас хранит надежду на то, что Святой престол прибудет нам на помощь, лучше швырните-ка эти надежды прямиком в море. В ближайшее время монастырь Грауштейн не принимает гостей.

Томаш издал негодующий возглас:

– Что это вы такое несете, черт вас побери?

– Монастырская радиостанция, – Шварцрабэ легко переключился на серьезный тон, точно и не смеялся минуту назад. – Если не ошибаюсь, она располагалась в той основательной ротонде на восточной стороне монастыря? Та, что сразу за рефекторием?

«Вопящий Ангел» со скрежетом развернул в его направлении свой шлем.

– Именно там она и находится. Вы хотите сказать… Мой Бог! Она пострадала?

– Пострадала?.. Она разнесена в клочья! Я видел ее дымящийся остов, когда спешил сюда, на звуки пальбы. Но решил не отягощать вас этой недоброй новостью прежде времени.

Гримберту показалось, будто реактор «Вопящего Ангела» мгновенно просел в мощности. Что его нейронный поток, сжигающий урановое топливо, сделался из полноводной реки жалким, наполовину пересохшим ручьем. Недостаточно сильным для того, чтобы поддерживать многотонное бронированное тело. «Вопящий Ангел» ссутулился, опустив стволы своих огромных бомбард. Он даже на миг ощутил эту чудовищную тяжесть, тяжесть, которую вынужден был держать хрупкий, трещащий, пронизанный болезнью и старый позвоночник когда-то всесильного приора…

Динамики «Вопящего Ангела» болезненно затрещали. Но это были не помехи, это был треск в голосе приора Герарда.

– Дьявол… Должно быть, радиостанцию задели огнем во время боя. Я распоряжусь, я… Я надеюсь, мы сможем восстановить ее и…

– Восстановить? Как бы не так! – Шварцрабэ мрачно хохотнул. – Я же говорю, я видел ее вблизи. И уж поверьте мне, это был не шальной выстрел. Кто-то не пожалел снарядов, чтобы разнести ее в мелкую труху. Вместе с оборудованием и обслугой. Притом что все прочие строения даже не задеты. Случайность – это когда у твоего соседа выпадает карта из рукава. А вот это, господа, совсем не случайность. Кто-то очень хотел, чтоб Грауштейн онемел.

Гримберту показалось, что «Вопящий Ангел» покачнулся. Ну и грохоту же будет, если такая махина обрушится вниз, невольно подумал он. Но «Вопящий Ангел» не упал – приор Герард вовремя вернул контроль над гироскопами и стабилизаторами.

– Господь всемогущий… – пробормотал он, запинаясь. – Это диверсия. Саботаж. Кто-то из рыцарей уничтожил радиостанцию, пока «Керржес», отвлекая внимание, бесновался в соборе…

– Об этом я и толкую, – подтвердил Шварцрабэ нетерпеливо. – Вашим надеждам на помощь не суждено сбыться. Мы пятеро – единственные живые души, заточенные тут. Приор, я понимаю, до чего нелегко вам пришлось и как велика ваша скорбь, но взгляните правде в глаза – вам придется отпереть ворота монастыря, чтобы спасти тех, кто уцелел. Да, лангобардский шпион, скорее всего, ускользнет от карающей десницы, но… Будем честны, есть ли у нас другие способы разрешить эту ситуацию?

«Варахиил», долгое время стоявший неподвижно, внезапно встрепенулся, коротко загудели его мощные, скрытые за тонкой броней сервоприводы.

– И как вы собираетесь покинуть остров, сир Хуго? – осведомился Ягеллон.

– Весьма неуместный вопрос, сир Стерх. Так же, как и прибыл на него – на пароме!

– В таком случае вас, боюсь, ждет неприятное открытие. Возможно, вам придется провести в стенах Грауштейна больше времени, чем вы предполагали. И если ваша бессмертная душа вам не безразлична, советую воспользоваться удобным поводом и проводить побольше времени в молитвах, а не за игрой в карты.

– Что это вы имеете в виду, старина? – осведомился тот сухо. – Какая-то из шуточек, которые понятны лишь выпускникам духовной семинарии? Вот что, я сыт по горло чудесами Грауштейна и собираюсь припустить отсюда со всей возможной скоростью, так что будьте добры, не стойте на дороге, а то…

– Парома больше нет.

– Что?!

– Вы и сами заметите это, если соблаговолите посмотреть в направлении вон того столба дыма. Превращен в обломки и, по всей видимости, догорает.