Фигуры света

– Не за то, что приснилось, а за то, что я кричала. И хлопнулась в обморок, будто дурочка, которая перетянула себя корсетом.

Мэй опускает ногу, медленно – как их учат в танцевальном классе.

– Ты кричала во сне. И на тебе не было никакого корсета, только сорочка. И она говорит, что насилию нет никакого оправдания, а сама тебя ударила.

– Так обычно поступают с истеричными людьми. Это как прижигания. Это больно, но это делается не для того, чтобы причинить мне боль, а чтобы мне стало лучше.

– В общем, я подслушивала. – Мэй теперь стоит как положено и водит пальцем по спиральному узору на дверной ручке. – Рассказать, что я узнала, или ты у нас теперь такая святоша, что тебе подслушанного не надо, даже когда это касается тебя?

Легкий ветерок скользит по листьям растущего за окном каштана, по их трепещущей зелени. Ей надо бы сказать «да».

– Нет, не такая. Рассказывай.

Доктор Генри сказал маме, что почти все его калеки («коллеги», поправляет ее Алли и пытается объяснить: collegium, как «колледж», но Мэй это не интересует) скажут, что Алли слишком много учится, а ведь известно, что умственный труд доводит молодых девушек до истерии. Но мама знает, что сам он другого мнения, хоть и считает, что ни мальчикам, ни девочкам не стоит жертвовать моральным и физическим развитием в угоду учению. Однако он уверен, что моральное совершенствование мама ставит превыше всего, поэтому не видит нужды в том, чтобы менять план занятий Алли. Он согласен с мамой в том, что истерия проистекает от вседозволенности, и ей страдают лишь праздные, богатые и, как правило, незамужние женщины, которым зачастую подражают девочки, желающие привлечь к себе внимание. Стоит отметить, что фабричные работницы и занятые домохозяйки, у которых нет прислуги, чтобы делать за них всю работу, кажется, совсем не подвержены нервным расстройствам. Он уверен, что мама не позволяет дочерям есть горчицу, соленья и излишне пряную пищу, но, кроме того, советует не давать Алли красного мяса, сладостей и выпечки, и никаких сырых фруктов. Чай, кофе или какао он тоже не рекомендует. Она должна рано ложиться и рано вставать и, например, помогать Дженни с работой по дому, потому что физический труд превосходно излечивает девочек от подобных недомоганий. Мытье полов станет для Алли прекрасным телесным упражнением. В отличие от многих своих калек, он не рекомендует физические наказания для девочек, подверженных этому недугу, так как от этого они делаются еще более нервными и чувствительными (вот бы мама сказала это Дженни, прибавляет Мэй, которая на прошлой неделе несколько раз попала Дженни под горячую руку), но нет ничего действеннее лечения холодной водой, когда нужно привести человека в чувство, и, конечно, пациента в истерическом припадке иногда необходимо ударить или как-нибудь напугать. Он надеется, что ожоги возымеют на Алли не только целительное, но и упреждающее действие, и вообще, когда Алли в очередной раз выкажет признаки слабости, он советует давать ей не меньше, а больше работы. Его собственные дочери сами стирают постельное белье, встают с петухами, подметают и разжигают огонь, а в наказание за свои проступки моют полы. Мы с вами знаем, миссис Моберли, кто находит бездельникам работу, а у Алли сейчас самый трудный возраст.

– Но мама хочет, чтобы я стала врачом. Не могу же я изучать анатомию и мыть полы.

Мэй пожимает плечами:

– Я просто передаю, что они сказали. Я бы на твоем месте поговорила с папой. Вряд ли он захочет, чтобы ты что-то там мыла.

Алли переворачивает страницу латинской грамматики.

– Нет. Я хочу, чтобы мама увидела, что мне это по силам. Что я не такая уж слабая.

* * *

Папа больше не поет по утрам – точнее, он больше не поет для Алли. Ее кровать по-прежнему стоит в их с Мэй спальне, и она по-прежнему делает уроки за круглым столом в комнате, которую больше не называют «детской», но мама сказала, что теперь она будет спать на полу в каморке на чердаке, по соседству с Дженни, чтобы Дженни не тревожила Мэй, когда будит Алли по утрам.

Мама говорит папе, что Алли сейчас очень быстро растет и доктор велел ей рано вставать и рано ложиться, чтобы поберечь здоровье, и что Мэй, которую Алли постоянно будит своими истерическими припадками, тоже прихварывает. Это всего на несколько недель, пусть спят порознь, и пусть Алли спит отдельно от всей семьи. Доктор объяснил Дженни, что нужно делать, и она сумеет со всем справиться. Мама не говорит папе, что Алли заводит будильник, чтобы проснуться раньше Дженни, и что у нее есть список дел, которые ей нужно сделать до завтрака: почистить каминные решетки и развести огонь; оттереть, вычистить и разжечь плиту; вымыть всю обувь и подмести или вымыть пол в какой-нибудь одной комнате. Список дел есть и у Мэй, она вытирает пыль, чинит одежду и помогает Дженни на кухне. Растущим девочкам вредно сидеть без дела. Каждая женщина должна знать, как вести хозяйство, и негоже здоровым людям перекладывать свои каждодневные заботы на других.