Фигуры света

– Мама велела папе ему запретить. Знаю, знаю.

* * *

Два дня спустя она слышит шаги Дженни на лестнице, позже обычного, когда уже пора будить Мэй. Алли уже вычистила все камины в доме, разожгла плиту и чуть было не вскипятила воду для маминого чая. Без мамы в доме все совсем по-другому, кажется, будто его якорь медленно ползет по дну. Она вытаскивает вчерашний хлеб, чтобы сделать тосты для Мэй.

– Доброе утро, Дженни.

– Доброе. Мисс Алли, меня тут пару дней не будет. Сестра вчера вечером послала за мной.

Рука с ножом замирает.

– Сестра?

Сколько Алли себя помнит, Дженни навещает семью раз в месяц, по воскресеньям.

– Ей худо. Мне надо приглядеть за детьми. За маленькими.

Никто не приглядывает за детьми, хочется сказать Алли. Они бегают по улицам, и их заманивают в благотворительные школы и общества благоденствия при помощи тарелки супа.

Она принимается резать хлеб. Булка черствая, они с Мэй слишком мало едят, чтобы каждый день покупать свежий хлеб.

– И долго тебя не будет?

Дженни распрямляется, будто бы она уже ушла, уже перестала быть прислугой.

– Это уж как сестра поправится. Но, наверное, я вернусь до того, как ваша мама приедет. Если хотите, могу к вам заглядывать, если надо будет помочь на кухне.

Алли отрезает еще кусок, они столько не съедят.

– Не утруждай себя, Дженни. В конце концов, в следующем году мне придется со всем справляться самой. А у тебя, наверное, будет полно хлопот с детьми. – Она взглядывает на нее. – Я, разумеется, напишу маме.

Дженни пожимает плечами:

– А как еще, мисс. Ваша мама всегда была добра к Энн. Посылала ей всякие вещички для детей.

– Мама ко всем добра, – говорит Алли. Не то что она. Ей кажется, что сейчас она вонзит нож в пухлый живот Дженни и даже глазом не моргнет. – Ты уйдешь прямо сегодня?

– Боюсь, что так, мисс. Сестра лежит, не встает.

– Хорошо, Дженни. Сообщи, если мы можем чем-то помочь.

Ей не хочется никому помогать. Ей придется безо всякой помощи справляться с домашним хозяйством, ходить в школу и готовиться к экзаменам, и она не позволит – не позволит! – этой якобы больной сестре Дженни поставить под удар свою будущую карьеру.

– Сообщу. До свиданья, мисс. Не забудьте про заказ у бакалейщика и про счет от мясника и смотрите, чтобы мисс Мэй снова не забыла мешочек с синькой в воде для полоскания. Вашей маме не понравится, если она вернется, а белье все синее.

Господи Боже, стирка. Им же придется стирать белье, целый день стирки. А потом еще и гладить.

– До свидания, Дженни. Надеюсь, твоя сестра скоро поправится.

– Уж конечно, мисс.

* * *

Она сразу идет будить Мэй.

– Дженни ушла. Ушла надолго. А завтра – стирка.

– Что?

Мэй садится в кровати, на лицо падают спутанные волосы, изо рта у нее кисловато пахнет. Алли рассказывает, в чем дело.

Мэй откидывает волосы, облизывает пересохшие губы.

– Странно, что и двух дней не прошло с отъезда мамы, как Энн взяла и заболела.

– Люди ведь болеют. Особенно в тех краях.

– Раз в шестнадцать лет и ровно тогда, когда мы не можем без нее обойтись?

– Бывали и другие случаи, когда мы не могли без нее обойтись. Когда ты родилась. Когда у папы высыпал лишай. Когда мы болели корью. Когда бабушка умерла.

– Но тогда с нами была мама. И она еще относила Энн суп.

Они переглядываются. Нет. Они не пойдут проверять, сказала ли Дженни правду. А толку?

– Нам придется стирать самим, – повторяет Алли.

Мэй скручивает волосы на затылке.

– Может, отошлем в прачечную?

– С десятью-то шиллингами? А есть мы тогда что будем?

Мэй опускает руки, волосы снова рассыпаются у нее по плечам.

– Есть можно поменьше. Пусть Обри нас покормит. Ему ведь кто-то стирает белье.

– Его хозяйка, – говорит Алли. – Думаешь, она не удивится, если вдобавок к белью Обри ей придется постирать шесть нижних юбок и восемнадцать панталон?

Они обе размышляют о белье Обри. Алли качает головой.

– Я хотела сказать, что Обри, наверное, знает, куда отдать белье в стирку, только и всего.

– Мама придет в ужас. Она никогда не отдавала белье в прачечную.

Мэй откидывает одеяла.

– Мамы здесь нет. Ей незачем об этом знать.

– Нет, Мэй. Она же нам доверяет. Мы должны доказать ей, что можем исполнить все ее пожелания.

– Никто, – отвечает Мэй, – не может исполнить всех маминых пожеланий.

* * *

В обед она остается сидеть в школьной гостиной, снова повторяя алгебру. Нужно ли снимать пуговицы с папиного белья, перед тем как его кипятить? Сколько нужно крахмалить наволочки? Раньше она никогда не гладила кружевные воротнички, которые папа подарил маме, как проверить, что утюг не перегрелся? Она встряхивается. Алгебра. Что бы там ни вышло со стиркой, сейчас нельзя забывать об уроках. Но нельзя, чтобы мама, вернувшись, подумала, что она и вправду ленивая и слабая, что ей не под силу даже позаботиться о себе и Мэй. Но ей нужно учиться, нужно всецело сосредоточиться на занятиях. Она снова решает задачу, и в этот раз у нее получается совсем другой ответ. Вот ведь! Начинай заново, теперь будь внимательнее.

Открывается дверь. Мэй.

– А, замечательно. Так и думала, что ты здесь. Шарлотта зовет меня к ним домой пить чай. Я подумала, так мы сэкономим на еде.