Фигуры света

И снова несказанное «мэм». Будет проще, когда они смогут называть ее «доктором». Ей хочется сказать: нет, сестра, вы лучше моего знаете, когда смерть уже рядом. Она не может сказать такого. Она отворачивается, идет к пациентке. Женщина лежит на боку, темные волосы разметались по подушке. Лицо у нее осунулось от голода, рот беззубый, с запавшими губами. Алли пристально вглядывается в одеяло, никак не может понять, дышит ли еще третья. Мэй называла пневмонию подругой нищих, даже молодым она позволяет уйти мирно, позволяет попрощаться с близкими, чего не дает сделать лихорадка. Она не знает, сколько смертей Мэй уже повидала, сколько людей в самый последний свой миг видели лицо Мэй, слышали ее голос. Алли съедает ненависть к этим людям. Она подходит поближе, касается руки, лежащей поверх одеяла. Они препарировали руки, следуя по разветвленному сосудистому руслу, обнажая плетение мышц и сухожилий. Руки – которые пишут, готовят, режут – до необыкновенного сложны.

Подходит сестра, берет женщину за руку, щупает пульс, глядя на висящие на стене круглые часы. Качает головой:

– К рассвету отойдет.

Соседка третьей переворачивается, говорит: «Элси!» – так просто и отчетливо, будто хочет сказать Элси, что собирается дождь и надо занести в дом белье с улицы.

– Я схожу за доктором Гарнетом, – говорит Алли.

– Как вам будет угодно.

* * *

Ей нравится ночная больница, когда темнота заставляет умолкнуть сестер и пациентов, когда не дребезжат больше тарелки и не шаркают швабры и сама суть болезни, боли и – иногда – исцеления больше ничем не скрыта. Мерцают газовые рожки, будто помечая стояния Крестного пути, и сквозняк из распахнутых окон касается ее плеча. Ступив на крутую лестницу, ведущую к кабинетам врачей, она приподнимает юбки и только теперь вспоминает, что за третью койку надо бы помолиться. Мама сказала бы, что ей надо бежать не за доктором, а за священником.

Алли оправляет юбку, одергивает манжеты. Раз уж нам теперь в коридорах приходится встречать студенток, сказал на прошлой неделе доктор Гарнет, очень жаль – хоть это и неудивительно, – что все они столь неряшливые и непривлекательные создания. Она барабанит в дверь, близость смерти подкрепляет ее настойчивость. «Да?» – отзывается он сразу же, будто дожидался, что его вызовут. Третья койка, говорит она, в седьмом отделении, сестра говорит, она при смерти. Пневмония. Он появляется на пороге, хотя по правилам докторам полагается разговаривать со студентками только через дверь. Он полностью одет, за спиной у него письменный стол, горит свеча, перо лежит на наполовину исписанном листке бумаги. Из комнаты тянет трубочным дымом, твидом, потом.

– Пневмония, мисс Моберли?

Она с трудом удерживается, чтобы не сделать книксен. Она не прислуга.

– Да, доктор Гарнет. Сестра думает, она к утру отойдет.

Он разглядывает ее:

– Седьмое отделение. Пациентка из бедных.

– Да, доктор Гарнет.

– И что же, мисс Моберли, вы хотите, чтобы я сделал?

Огонек свечи вздрагивает, тени бросаются врассыпную, расцвечивая его бороду рыжим. Она делает глубокий вдох, находит в себе силы на целую фразу.

– Я решила, что нужно вас вызвать.

– И почему же вы так решили, мисс Моберли?

К горлу у нее подкатывает тошнота.

– Потому что она умирает.

Он сует руки в карманы.

– И что же, мисс Моберли, мы можем сделать, чтобы не дать человеку умереть от пневмонии?

– Ничего. Мы ничего не можем сделать.

– Верно, мисс Моберли. И вы, вероятно, желаете, чтобы я пошел туда и ничего не делал вместе с вами? С вами и с сестрой?

– Нет, доктор Гарнет.

Он прислоняется к дверному косяку, перекрещивает ноги. Глядит куда-то поверх ее головы.

– И зачем же тогда вы меня вызываете, мисс Моберли?

Потому что сестра предложила позвать вас, думает Алли, только теперь понимая, как ее обвели вокруг пальца. Потому что человек умирает, а вы – врач.

– Простите.

– Именно. Вот вам урок, мисс Моберли, ведь говорят, вы сюда учиться пришли. Иногда мы ничего не можем сделать. Иногда – конечно, в частной практике – нам случается подняться посреди ночи, чтобы ничего не делать и тем самым угодить пациенту и его семье, и не стану отрицать, что для подобного бездействия требуются определенные навыки. Но здесь вам не частная практика, и я не частный врач. Будьте любезны, прежде чем в следующий раз вызывать доктора, подумайте сначала, зачем вы его вызываете. Доброй ночи, мисс Моберли.