Филипп Август

– Точно сказать не могу, но сегодня утром я видел, как проходил лорд Пемброк, притом мне говорили, что граф Солсбери прибыл сюда с другими рыцарями, только имена их я позабыл.

Артур взглянул на Куси, как бы требуя его совета. Но рыцарь, ни на минуту не спускавший глаз с тюремщика, вдруг подошел к нему и сказал с угрожающим видом:

– Твоя лихорадка очень быстро прошла. Клянусь небом! Если бы я думал, что ты хочешь обмануть нас, то сейчас же размозжил бы тебе голову об эти стены.

– Никак не желаю вас обманывать, и вы сами убедились бы, как неосновательны ваши подозрения, если бы успокоились… Принц, прошу вас, идите скорее. Ваше новое помещение готово, и вы там найдете все, в чем нуждаетесь, даже платье, потому что завтра, говорят, вы должны явиться ко двору. Бароны негодуют, что вас держат в тюрьме, так король хочет угодить им.

История казалась правдоподобной, но Куси не мог поверить в нее. Неопределенное, но упорное подозрение не оставляло его. Не так было с Артуром. Зная, какое участие выказывали бароны к его личной безопасности, он совершенно успокоился присутствием их в Руане.

– Кажется, надо поверить словам этого человека, – сказал он рыцарю нерешительно. – Притом всякое сопротивление было бы бесполезно.

– Идите, принц, если того желаете, и дай Бог, чтобы вы не имели нужды в том раскаиваться. Прощайте, Артур, – продолжал рыцарь, крепко прижав юношу к своей груди, – прощайте! Я никогда не забуду вас, и когда настанут лучшие времена, вы опять увидите меня рядом с вами, готового поддерживать ваше право моим мечом!

За эти дни печали и плена Куси глубоко привязался к Артуру, и теперь сердце у него сжималось от невыразимой тоски.

У него было предчувствие, что он в последний раз видит бедного Артура, и его последний поцелуй был так печален, как будто он прощался с умирающим или осужденным на казнь. Скрывая тяжелое беспокойство, чтобы не напугать Артура, Куси проводил его до порога.

Тюремщик шел впереди, освещая дорогу, и держал дверь полуотворенной, чтобы пропустить принца, который еще раз обернулся, чтобы проститься с рыцарем. Артур сделал шаг в коридор и вдруг с ужасом остановился:

– Король Иоанн! – воскликнул он.

С этими словами он хотел вернуться назад в темницу. Но тюремщик оттолкнул его и захлопнул за ним дверь прежде, чем Куси успел пошевелиться.

– Ну, теперь увидим, дерзкий мальчишка, как-то ты будешь храбриться передо мною! – произнес голос, в котором Куси тотчас узнал голос короля Иоанна. – А ты убирайся вон отсюда! – закричал он тюремщику.

Вслед за тем Иоанн Безземельный стал осыпать только ему свойственными ругательствами и оскорблениями несчастного принца.

Из такого оборота событий, явно обличавших намерения короля, Куси тотчас догадался о последствиях. Быстрым взглядом окинув пространство, он напрасно искал какое-то орудие, чтобы выбить дверь. Но дубовая дверь, окованная железом, могла противостоять всем усилиям: только сверхъестественная мощь могла бы сорвать ее с железных петель.

Сжимая кулаки, сверкая глазами, Куси похож был на льва, попавшего в западню; как помешанный бросался он на дверь, но очнувшись, снова подошел к ней и закричал грозно:

– Король Иоанн, гнусный злодей! Берегись! Подумай, что ты хочешь сделать! Если прикоснешься к одному волосу на голове твоего племянника, то жестоко поплатишься мне! Я узнал твой голос и разоблачу твое преступление! Куда бы ты ни отправился, мой гнев всюду последует за тобою, и я покрою бесславием твое имя.

Но ни Артур, ни Иоанн Безземельный уже не слышали его. В нескольких шагах от темницы происходила страшная сцена, звуки которой доносились до Куси, дрожавшего от ужаса и негодования.

За бешеными угрозами Иоанна последовал шум борьбы.

Король с яростью бросился на Артура, который сопротивлялся с силой и энергией отчаяния, то испуская крики ужаса, то умоляя о сострадании. К этим воплям испуга, стонам боли и страданиям несчастной жертвы примешивались глухие восклицания злобы, ненависти и угрозы палача, рассвирепевшего от неожиданного сопротивления жертвы.

Шум борьбы внезапно прекратился. Страшный крик пронесся по коридору и отдался в сердце Куси. Тяжелое тело упало на плиты, и еще послышались два три стона, вероятно, вырвавшиеся с последним дыханием жизни.

Бледный и дрожащий, Куси стоял, оцепенев от ужаса, и все слушал.

Послышались испуганные робкие голоса. Еще минута, и торопливые шаги стали удаляться от темницы и застучали по лестнице. Потом донесся шум весел у подножия башни.

Рыцарь бросился к бойнице, влез на стул, чтобы лучше видеть, и разглядел двух людей в лодке, скользившей по водам Сены тихо, как бы отыскивая мрака и уединения.

Достигнув противоположного берега в той части реки, которая ограждалась высокими стенами и почти скрывалась под их тенью, один из лодочников вдруг встал и, приподняв труп, лежавший у ног, бросил его в то место реки, где течение было так быстро и стремительно, что вода кипела белой пеной.