Философия красоты

– Туда, – повторил он, – к деньгам, к славе, к свету. Людям, как и растениям, нужен свет. Расскажи, каково там? Знаменитости всякие, толстосумы, пускающие слюни на твои совершенные ягодицы, и их климактрические супружницы с бриллиантами в ушах, гадающие, что же скрывается под этой маской… милая штуковина.

– Милая. – Рука сама метнулась к маске, мне показалось, что в следующую секунду Славка попросту сдерет ее.

– Ага. Выбилась в люди, деньги, небось, лопатой гребешь…

– Нет. – О каких деньгах он говорит? Да я получаю кое-что, но выдаваемые Лехиным суммы скорее относились к разряду «карманных денег», чем к зарплате.

– Не свисти, – Славка поскреб живот, была у него такая отвратительная привычка – чесаться, чем сильнее он чувствовал свое превосходство над собеседником, тем активнее почесывался. Когда-то я пыталась бороться с этим, но, вижу, безуспешно. – Все вешалки нехило зарабатывают, а ты ж у нас не простая вешалка, ты ж у нас «суперстар». Вон давече хатку твою в журнале видел… ничего, весьма своеобразно, главное видно, что дорого. Говоря по правде, пытался узнать адрес, но ты ж у нас под покровом тайны обитаешь, а я всего-навсего рядовой бизнесмен, мелкий, так сказать, обыватель…

– Чего ты хочешь?

– Хочу. Очень хочу. Всего. Для начала хватит денег, небольшой суммы, скажем, тысяч в десять баксов. Ежемесячно.

– Сколько?! – Я ушам своим не поверила. Этот говнюк, этот трус, это… дерьмо, требует с меня денег? Десять штук баксов? Да у него крыша поехала на фоне личной драмы!

– Десять тысяч ежемесячно. Для тебя, милая моя, это копейки, и не надо на бедность давить, вона шмотки какие напялила, небось, не за рубли на Черкизовском брала. – Славка заржал, довольный шуткой.

– Это фирма… Ник-Ник… для имиджа. – Я растерялась, я не знала, что ответить, ну не рассказывать же в самом деле про то, что мои наряды – часть рекламной компании, и все, надетое на мне, начиная с нижнего белья и заканчивая зимними сапогами, одобрено лично Ароновым. Денег на одежду я не трачу, но и не зарабатываю. Баш на баш. Да и с какой радости я должна оправдываться перед Славиком и уж тем более, платить ему.

– Слушай, ты … С какой это радости ты чего-то требуешь?

– За моральный ущерб. За то, что я поддерживал тебя в сложное время, за то, что терпел твои визиты и истерики, за то, что я знаю, как ты выглядишь на самом деле. По-моему, последний аргумент неотразим, а ты как думаешь? Молчишь? Ну молчи, молчи. Знаешь, Ксюшенька, это даже хорошо, что ты сама пришла. Для тебя хорошо – я, честно говоря, подумывал, как бы сыграть на факте нашего с тобой знакомства. Ну к примеру, можно запродать какой-нибудь «Сплетнице» твои фотки, те, которые ты для суда готовила, пусть все видят, какая неземная красота под маской скрывается. А снимки я бы снабдил хорошим рассказом. Но это был бы одноразовый заработок, да и подставлять тебя особой радости нету: бывшая подруга, как-никак. Зато теперь мы договоримся к обоюдной выгоде. Ты будешь жить дальше, не опасаясь за репутацию, а я поправлю материальное положение, бизнес, знаешь ли, как-то не так пошел.

– Слав… – Прозвучало жалобно, этот гад сумел-таки укусить. Шантажист, сволочь, паразит… Я понимала о каких фотографиях идет речь: после операции, когда стало понятно, насколько меня изуродовали, вместо свадьбы я стала готовиться к судебному процессу, и к исковому заявлению я прикрепила фотографии, выбрала пострашнее, но и оставшиеся у Славика были бомбой.

Если кто-нибудь узнает… Конец, всему конец: карьере, жизни, удаче. Аронов сотрет меня в порошок, остальные же… представляю эти презрительные взгляды, нарочито-вежливые улыбки и притворную жалость на лицах.

«Бедняжка… я сразу поняла, что с ней не все чисто…»

«А эта маска… поразительная находка, но теперь, когда тайны не осталось…»

«На сей раз Ник-Ник переиграл сам себя…»

«Не представляю, как можно жить с таким лицом… Настоящий кошмар»

Кошмар, в самом деле кошмар, настоящий, не придуманный кошмар с упырем-Славкой в главной роли, ишь ухмыляется, понимает, что никуда не денусь.

– Ну так что, Ксюшенька, ты согласна?

– У меня денег нет. Понимаешь, совсем нет. Триста долларов, ну четыреста, но десять тысяч… Слав, я не знаю, где взять десять тысяч долларов.

– Заработать.

– Как?

– Ксюшенька, – промурлыкал мой мучитель, – ты же взрослая девочка, ты знаменита, красива, вокруг столько богатых мужиков, неужели ты не найдешь способ стрясти с них жалкие десять тысяч? Сроку тебе, милая моя, две недели, так что, поспешай. И вот еще, продиктуй-ка мне свой адресок, и телефон заодно. Как зачем? Во избежание недоразумений. Кстати, если ты думаешь, что я тебя не найду, то… – Славка сделал паузу, позволяя мне в полной мере осознать важность момента, – то мне тебя искать не надо, адрес редакции «Сплетницы» я знаю, а остальное – их проблемы.

Адрес я продиктовала. И телефон. Господи, ну какая же он сволочь! И ведь знала же, предполагала, что сволочь, но все равно полезла.

Урод.

Дома меня ждал Иван, относительно трезвый и настроенный весьма серьезно.

– Где была?

– Гуляла.

– А… – Иван был чем-то очень взволнован.