Читаем Философия освобождения полностью

Несмотря на то, что основанная им великая мировая империя распалась после его смерти, эллинское образование, самое сильное и благородное из всех, оставалось преобладающим в отдельных частях и постепенно формировало народ. Огромная масса народа одержала решительную победу. Грек был мягким хозяином, а гуманность стала строгим обычаем, перед которым вынужден был склоняться даже восточный хозяин. Давление железной руки ослабло, и сырая, дикая индивидуальность, измученная законом, могла стать стремящейся личностью; по крайней мере, она обрела необходимую для этого большую мобильность, возможность выделиться из массы.

19.

Так же, как и в Греции, в Италии благожелательная природа не позволила религии переселенцев арийского происхождения стать всепоглощающей и парализующей силой. Как и в Италии, свободные люди смогли обрести индивидуальность и, таким образом, обрели государства с большой жизненной силой и с цивилизующей профессией.

Борьба низших классов за права, соответствующие их обязанностям, борьба, которая, согласно закону синтеза, осуществляется путем внутренних потрясений, была более упорной у римлян, чем у греков, потому что последние обладали более суровым и жестким характером, чем первые. Плебеям пришлось завоевывать свою долю в управлении государством постепенно, и прошло почти пять столетий, прежде чем все должности наконец стали доступны для них. После завершения конституционных споров, которые имели самые благоприятные последствия для обеих сторон, поскольку интеллект был обострен, начался расцвет Римского государства, век подлинной гражданской добродетели.

Теперь благо отдельного человека совпадало с благом целого, и эта гармония должна была дать гражданину великий внутренний мир и необыкновенное мужество. Послушание Повиновение законам возвышалось до самой горячей любви к отечеству; у всех было только одно стремление: укрепить могущество содружества и поддержать государство на высоте.

Через это, по закону соперничества между народами, Рим должен был вступить на путь завоеваний, который он не мог оставить до тех пор, пока не достиг мирового господства; ибо каждое новое присоединение к империи приводило государство в соприкосновение с новыми элементами, силу которых оно не могло терпеть рядом с собой из инстинкта самосохранения. Так постепенно возникла великая Римская империя, объединившая в себе почти все цивилизованные государства древности. В этом огромном государстве самые разные народы с самыми разными обычаями и религиозными взглядами и в самом разном культурном состоянии перетекали друг в друга. Теперь законы духовного оплодотворения и слияния снова вышли на передний план и под влиянием постепенно развивающейся общей культуры произвели частично новые характеры, частично стирание и преобразование старых.

Это и постоянно растущее накопление богатства привели к величайшему процессу упадка, который был зафиксирован в истории. Обычаи старых республиканцев: дисциплина, простота, умеренность и твердость – все больше и больше исчезали, а их место заняли лень, гедонизм и разнузданность. С этого момента больше не существовало подчинения отдельного человека целому.

Каждый думал только о себе и своей низшей выгоде и не был удовлетворен своей долей в той сумме благ, которую, как в улье, порождает преданность отдельного человека целому.

Кроме того, растущий интеллект разрушил безопасное движение человека, ибо чем больше расщепляется целостное движение, то есть чем выше чувствительность и раздражительность, тем более колеблющейся становится воля. Плоская головка имеет самый безопасный ход.

Больше не было ничего святого: ни воля божества, которую высмеивали, ни отечество, защиту которого оставили наемникам, больше не были священными. Все верили, что он может отменить почтенные договоры ради собственной выгоды. Была только одна цель, которая могла привести нескольких римлян к внутреннему спокойствию и заставить их сердца светиться: доминирование. Большинство из них вскоре ухватились за это, и вожделели всего. Они потеряли всякую серьезность и вышли на склон, ведущий к гибели. Трение достигло своего апогея и железными руками смяло людей, буйствовавших в безумной страсти. Начались самые кровопролитные гражданские войны, за ними последовало полное изнеможение народа, что привело к созданию деспотической империи.

20.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Очерки античного символизма и мифологии
Очерки античного символизма и мифологии

Вышедшие в 1930 году «Очерки античного символизма и мифологии» — предпоследняя книга знаменитого лосевского восьмикнижия 20–х годов — переиздаются впервые. Мизерный тираж первого издания и, конечно, последовавшие после ареста А. Ф. Лосева в том же, 30–м, году резкие изменения в его жизненной и научной судьбе сделали эту книгу практически недоступной читателю. А между тем эта книга во многом ключевая: после «Очерков…» поздний Лосев, несомненно, будет читаться иначе. Хорошо знакомые по поздним лосевским работам темы предстают здесь в новой для читателя тональности и в новом смысловом контексте. Нисколько не отступая от свойственного другим работам восьмикнижия строгого логически–дискурсивного метода, в «Очерках…» Лосев не просто акснологически более откровенен, он здесь страстен и пристрастен. Проникающая сила этой страстности такова, что благодаря ей вырисовывается неизменная в течение всей жизни лосевская позиция. Позиция эта, в чем, быть может, сомневался читатель поздних работ, но в чем не может не убедиться всякий читатель «Очерков…», основана прежде всего на религиозных взглядах Лосева. Богословие и есть тот новый смысловой контекст, в который обрамлены здесь все привычные лосевские темы. И здесь же, как контраст — и тоже впервые, если не считать «Диалектику мифа» — читатель услышит голос Лосева — «политолога» (если пользоваться современной терминологией). Конечно, богословие и социология далеко не исчерпывают содержание «Очерков…», и не во всех входящих в книгу разделах они являются предметом исследования, но, так как ни одна другая лосевская книга не дает столь прямого повода для обсуждения этих двух аспектов [...]Что касается центральной темы «Очерков…» — платонизма, то он, во–первых, имманентно присутствует в самой теологической позиции Лосева, во многом формируя ее."Платонизм в Зазеркалье XX века, или вниз по лестнице, ведущей вверх" Л. А. ГоготишвилиИсходник электронной версии: А.Ф.Лосев - [Соч. в 9-и томах, т.2] Очерки античного символизма и мифологииИздательство «Мысль»Москва 1993

Алексей Федорович Лосев

Философия / Образование и наука