Философия освобождения

Таким образом, социальный вопрос мог быть решен мирным, медленным течением событий, если бы рабочие упорно добивались своих целей без бунтов. Но можно ли это предполагать?

Рабочие с ожесточением и готовностью сотрясают социальные условия, на которых лежит печать капитала, подобно тому, как полудикие германские народы сотрясали границы Римской империи. Нетерпение застилает ясное око духа, как пелена, и желание получить больше удовольствия от жизни неудержимо рвется наружу.

Если бы, таким образом, рабочие стояли одни, можно было бы с уверенностью предсказать, что мирное решение социального вопроса невозможно. Но сейчас мы имеем дело только с ними, и поэтому мы должны найти те элементы, которые являются, так сказать, противовесом нетерпению низших классов и могут повлиять на общественное движение таким образом, чтобы его курс оставался устойчивым.

Эти элементы поставляются высшими классами.

Мы сравнили движение человечества, как цивилизации, с падением шара в бездну, и тот, кто внимательно следил за всем вышесказанным, поймет, что борьба и противостояние в процессе развития человечества становятся все более и более интенсивными. Первоначальный распад единства на множественность дал тенденцию всем последующим движениям, и поэтому антагонизмы во всех областях постоянно возрастали. Достаточно лишь поверхностно взглянуть на духовное поле современности. Если в первое Средневековье существовала только вера, и очень редко смелый, свободный человек пытался атаковать то, что существовало, то теперь, куда ни глянь, мнение против мнения. Ни в одной духовной сфере нет мира. На религиозном поле можно найти тысячу сект, на философском – тысячу различных флагов, на научном – тысячу гипотез, на эстетическом – тысячу систем, на политическом – тысячу партий, на торговом – тысячу мнений, на экономическом – тысячу теорий.

Теперь каждая партия в чисто политической области стремится использовать социальный вопрос в своих интересах и заключает союз с рабочими, иногда для этой, иногда для той цели, к которой она стремится. Благодаря этому, прежде всего, общественное движение приходит в более быстрое движение.

Амбиции, желание славы и жажда власти всегда побуждали важных людей из высших слоев общества оставить праздную жизнь и сделать народное дело своим. Материал необычайно хрупок: пальцы кровоточат, а усталые руки часто опускаются вниз, – но разве не катится туда фортуна, держа наперевес лавровый венок или знаки власти?

Но имманентная философия основывает свою надежду в основном на проницательности разумных работодателей и на добрых и справедливых представителях высших классов.

Несостоятельность социальных условий заставляет задуматься каждого мыслящего и непредвзятого человека. Это признается даже в «самых высоких» слоях общества, и в доказательство я привожу слова несчастного Максимилиана фон Габсбурга:

К чему я до сих пор не могу привыкнуть, так это к тому, что богатый владелец фабрики массово производит то, что удовлетворяет непомерную роскошь богачей и щекочет их великолепную любовь, а рабочие, порабощенные его золотом, являются бледными тенями настоящих людей,

которые в полном оцепенении души приносят свои тела в жертву его денежному мешку, для удовлетворения потребностей желудка, в машинном ритме.

(Из моей жизни.)

Спасение человечества зависит от решения социального вопроса: это истина, от которой должно загореться благородное сердце. Социальное движение лежит в движении человечества, является частью судьбы человечества, которая с одинаковой силой принуждает тех, кто желает, и тех, кто сопротивляется, к своему непреложному ходу. Здесь кроется вызов для каждого, кто не изгнан полностью в узкий, бесплодный круг природного эгоизма, предложить себя с добром и кровью, со всеми своими силами, как орудие судьбы, вовлечь себя в движение и взамен обрести высшее счастье на этой земле: мир в сердце, проистекающий из сознательного соответствия индивидуальной воли ходу целого, ходу развития человечества, занявшего место святой воли Бога. Воистину, тот, кто ощущает в себе это счастье лишь временно, должен светиться нравственным энтузиазмом, его ясная голова должна воспламенить его сильное сердце так, чтобы из него неудержимо вырвалось пламя человеколюбия,

ибо плод духа – любовь.

(Послание к Галатам 5, 22.)