Философия современной мусульманской реформации

В «Трактате о единобожии» можно обнаружить специфическое и скрытое отражение склонности к просвещенному салафизму и к рациональному просвещению салафизма, очищенного от политических соображений и позиций. Можно заметить умеренный подход Мухаммеда Абдо к исламской философии; проблемы, вызывающие наиболее ожесточённые споры, такой подход позволяет перенести в рамки теоретической и практической умеренности. В «Трактате о единобожии» мы встречаем новое теоретическое и практическое измерение, позволяющее трансформировать «ислам первоначальных мусульман» в современный мир, минуя «вихри раздоров и смут». И если значимость единобожия стала объектом выбора и исследования Абдо, то это случилось потому, что она служила осью науки, которая исследовала три основных круга вопросов: существование Бога, Его атрибуты, качества, которые

Ему можно приписывать; пророк, его миссия, связанная с этим проблематика; каким должен быть посланник и его миссия и что им можно приписывать; и, наконец, вопросы связанные с доказательством единства Бога в себе и в акте сотворения миров[364].

Абдо попытался свести содержание того, что он назвал «наукой о единобожии», к трём крупным проблемам: Бог – посланник – единственность Бога. По сути это была попытка так сформулировать данные три проблемы, чтобы они составили мировоззренческую и практическую концепцию. Абдо ставит задачу очистить эту концепцию от груза традиционного калама и внедрить её в знание и действие современников таким образом, чтобы освободиться от позднейших дискуссий, от политических «смерчей раздора». Это была непосильная задача, но её постановка вполне вписывается в общий ход реформаторских устремлений Абдо. Богословскую тематику он хотел перенести на уровень практики посредством поиска гуманистического или персонифицированного образца, который позволил бы сделать «возвышенные» понятия доступными и приемлемыми для современников.

Конечно, это не значит, что Мухаммеду Абдо удалось «разжечь тлеющие угли» религиознофилософской логики, устранить огромную пропасть, отделяющую историю от современности, или хотя бы задействовать калам с его традициями для формулирования системы идей и ценностей, которую можно было бы встроить в современное общественное, политическое и этическое сознание. Углубив представление об умеренности ислама, он поставил его в один ряд с реформаторским подходом. В связи с этим он рассуждает о том, что «должно» и что «допустимо» в отношении к Богу, посланнику и единобожию. В его взглядах, позициях и словах мы не найдем даже того, что «запрещено», «недопустимо», «подлежит рассмотрению» и тому подобных выражений, характерных для традиционного калама вообще и его ханбалитской школы в частности.

Явственный отход от традиций суровости и застоя, отличавших калам на позднейших этапах, отражает глубокое понимание его моральной значимости. Обращение к старым традициям калама есть обращение к философии духа и чувства, действующих с позиций реформаторски настроенного рассудка, то, что можно назвать попыткой Мухаммеда Абдо заново обосновать значимость калама в новых исторических условиях.

С исторической точки зрения у традиций калама не осталось современного идейного измерения. Не проник он и в сознание и деятельность мусульман. Единственным исключением были отдельные убеждения, присутствовавшие в обширной среде традиционных богословов, занимавшихся изучением узких традиций. В идейном плане наука калама знала крупных учёных и имамов, в ней присутствовали светлые идеи, методы, будившие разум и чувства. Она могла бы способствовать возрождению морального духа, будучи возвращённой к своему первоначальному «облику», став элементом ментального пробуждения и восстановления чувства принадлежности к изрядно подзабытой истории.

Данный парадокс предполагает отрицание времени, возврат истории к её первоначальным шагам, одним из которых и была наука калама. Мухаммед Абдо утверждает, что калам существовал еще до ислама, ибо истинный калам – всего лишь вид утверждения верований, разъяснение пророчеств. Эта наука, утверждает Абдо, была известна многим народам¹. Он хотел отыскать в каламе возможный проект научного видения, связанного с проблемами догматики. Его интерес к науке калама означал стремление утвердить некую необходимую мировоззренческую концепцию или идеологию нации (мусульманской уммы), подчёркивая, что такая необходимость зафиксирована в истории других наций. Что касается истории ислама, то в ней такая концепция сформировалась в ходе эволюции как самого ислама, так и калама.