Философия современной мусульманской реформации

Рашид Рида родился в селении Каламун близ Триполи (современный Ливан), происходил из рода шерифов и, как он сам говорит о себе, принадлежал «к числу обладателей знания, наставления и главенства». Всё это предопределяло наличие у него определенного психологического, идейного и социального багажа, резко отличавшего его от аль-Афгани, Абдо и аль-Кавакиби. Хотя горизонты личности, перспективы её последующего раскрытия остаются, в конечном счёте, тайной истории и природы, подобно всякой тайне, она обычно раскрывается через факты жизни той или иной личности, её теоретические и практические труды и поступки, а затем – через её реальное влияние на ход развития государства, нации и мысли.

Если аль-Афгани и Мухаммед Абдо, каждый по-своему, оставили громадный и действенный след, пробудив критический менталитет уммы, то Рашид Рида фактически оставил после себя огромное количество мумифицированных сведений, понятий и оценок, уложенных в пухлые книжки журнала «Аль-Манар» («Фонарь»). Их теоретическая и практическая значимость состоит в том, что в них заключены мумии памятников старины; здесь содержится материал, необходимый для рассмотрения исторических окаменелостей мысли и действительности. В определённом смысле это был отчаянный переворот в истории исламской реформаторской мысли, но одновременно и часть её исторической судьбы, в которой присутствовала драма идейных, духовных и жизненных переживаний Рашида Риды, искренне стремившегося к переменам.

Идейное и духовное становление Р. Риды происходило под влиянием застывших традиций отношения к идее реформирования, присутствовавших в исламской мысли изолированно от перипетий реальной истории. Рида называет книгу аль-Газали «Возрождение религиозных наук о вере» своим главным идейным источником. Более того, он указывает, что это произведение оказало громадное формирующее влияние на его научное и практическое становление, на его подход к реформации. И лишь благодаря счастливой случайности его знакомство с издававшимся аль-Афгани и Мухаммедом Абдо журналом «Аль-Урва аль-Вуска» помогло ему перейти от старого представления о реформировании ислама к идее новой мусульманской реформации. Так человек, впитавший старые богословские и семейные традиции, оказался в шумном живом мире с многочисленными проблемами общества, государства и общины. Переход от традиций индивидуальной и духовной морали к традициям политической и общественной жизни, которая была пронизана идеей крупных интересов общества, не привёл к качественной трансформации его идейного творчества, которая позволила бы ему создать концептуальную философско-политическую реформаторскую систему.

Рида в числе причин, побудивших его «удалиться» от идейной направленности аль-Газали, упоминает обстоятельство, что тот постоянно и на все лады говорит о «слабых» хадисах, а также «отвергает изречения суфиев». В последующих произведениях Риды не упоминается ни сам аль-Газали, ни его взгляды. Уже само по себе это стало прогрессом, освобождением от влияния старых авторов. Однако фактически данный прогресс обернулся глубоким идейным регрессом. Рида отбросил созданную аль-Газали «тёмную» систему крупных понятий и ценностей, его критический метод, его философскую глубину, и заменил всё это «ясностью» радикальных ханбалитско-салафитских традиций. И если в дальнейшем он под влиянием аль-Афгани и Абдо через посредство их журнала «Аль-Урва аль-Вуска» перебирается из Сирии в Египет, это не меняет соотношения компонентов, составляющих его новый идейный подход. Он стремится к воссозданию и систематизации традиционного теологического видения и его приложению к новым крупным проблемам, с которыми начал сталкиваться арабский мир. Лучшие, наиболее прогрессивные и зрелые взгляды Риды представляют собой не более чем разрозненные высказывания, связанные между собой его личным опытом.